Если промедлить ещё секунду, другую, случится непоправимое. Матфей понятия не имел, откуда он знает, но смотреть в эти жгуче-солнечные глаза нельзя. Нужно отворотить взор, что бы ни сулила скорая встреча с потусторонним пришельцем, отвернуться, зажмуриться и бежать прочь, как бы ни страшила чёрная пустота вокруг. Не её нужно остерегаться, а того, что жило в зеркале.
Истекла секунда. Существо окончательно обрело форму и цвета, оно уже не было безликой маслянисто-чёрной фигурой. Это был юноша, чьё лицо исказилось болью и лютой злобой, а искрящиеся золотом глаза лучились сладчайшим коварством.
Если Матфей не отворотит взгляд – ему конец. Он прекрасно это знал. Потусторонний демон так просто не отпустит и подчинит, взгляд его подобных звёздам глаз очарует и растворит жертву.
Матфей закрыл глаза и отвернулся за секунду до того как нечто в человеческом облике столкнулось с живой поверхностью зеркала и смогло одолеть его. Стоя спиной и дыша так, будто пробежал стометровку за треклятую секунду, он ощущал холод. Лёд простирался за ним.
Со стороны чёрного зеркала раздался вой такой сокрушительной силы, полный стенаний сотен голосов и проклятий сотен глоток, что пещера сотряслась. Камни откалывались от мрачного свода и крупными кусками падали, чудом не угождая в центр.
Матфей не удержался, любопытство взяло верх, и он обернулся. Тот другой, потусторонец, изо всех сил тянул к нему руки, сумев одолеть зыбкую границу зеркала. Они уже простирались выше локтей, но всё ж чужаку каждый миллиметр давался адским усилием. Чтобы выйти из зеркальной ловушки, необходим он, Матфей.
В ушах отчётливо зазвенел голос, отделившись от сотен иных голосов.
«Взгляни мне в глаза, посмотри, ну же!», – приказывал он одновременно ласково и властно.
Сердце испуганно застучало невпопад, голова закружилась, внутри, где-то в области желудка, зародилась и поднялась волна отвращения и тяжести. Эта ноша отягчила его организм, от неё чувствительный желудок тут же замыслил избавиться. Нет! Ещё миг – и его вывернет на пыльный, каменный пол, под дрожащие ноги, отняв последнюю выдержку и стойкость. Но властный глас, казалось, имел силу и над возмущённым организмом Матфея, сдерживая позорный порыв.
И Матфей едва не поддался на уговор и не остановил свой взор на золотистых очах. Но кривая и полная фальши улыбка, вспыхнувшая в предчувствии скорой победы на устах пришельца, отрезвила Матфея. Сердце выдало такой нервный и быстрый стук, что ещё чуть-чуть, и оно бы разорвалось, не вынеся накативший шквал гадливости и беспредельного ужаса. За человеческой маской таилось нечто неподдающееся осознанию, но осязаемое на чувственной волне. Вновь он стиснул веки, крепко, до белых точек под кожей и, отгоняя, словно назойливую муху, вкрадчивый и манящий голос, побежал