Белая комната
Тепло.
Уютно и тепло. Одеяла. Мягкие одеяла, сухие одеяла. Чистая одежда, которая мягко скользит по коже… По коже, которая впервые за многие месяцы отмыта, очищена от грязи и пота…
Эгги перевернулся… и услышал какой-то металлический звук.
Проснувшись, он несколько раз моргнул. На нем… пижама? Он вспомнил свою детскую кроватку в Детройте, вспомнил о матери, которая ласково будила его и гладила по голове. Вспомнил манящий запах блинчиков в их маленьком доме. Но здесь пахло не блинчиками…
Это был запах краски. Или, скорее, отбеливателя.
Одеяла сбились в кучу. Эгги лежал на боку, и матрац под ним был настолько тонкий, что он ощущал под ним твердый пол. Перед глазами по-прежнему все плыло и качалось, но из своего опыта Эгги знал, что это от героина. Он открыл глаза и моргнул – да, он еще под кайфом…
Неужели все это происходит на самом деле?
Всего в нескольких дюймах от его лица находилась стена из кирпичной крошки и скругленных камней, покрытых толстым слоем ярко-белой эмали.
Он почувствовал, что шею оттягивает что-то тяжелое.
Руками Эгги нащупал железный хомут. Он прилегал так плотно, что между ним и шеей едва можно было просунуть палец, но внутри оказалась мягкая кожаная прокладка.
Снова металлический звон.
К хомуту крепилась металлическая цепь…
Эгги привстал и потянул руками за цепь: она была из нержавеющей стали, в ее хромовом блеске отражался флуоресцентный свет, и в каждом звене этой цепи он видел крошечное искривленное отражение своей черной кожи и изумленного лица. Эгги посмотрел, куда тянется эта цепь. Она вела к вмонтированному в стену кольцу.
Вот дерьмо! Не повезло, такой облом…
– Ayúdenos[10], – сказал ему кто-то.
Эгги повернул голову на голос и увидел перед собой целое семейство: маленького мальчика, вцепившегося в мать, и отца, заботливо обнявшего их обоих.
Женщина и мальчик выглядели сильно напуганными, в то время как во взгляде мужчины сквозила угроза. Он словно обещал убить любого, кто к ним приблизится. У всех троих были темные волосы и смуглая кожа; они походили на мексиканцев.
Все трое были одеты в пижамы: мужчина – в светло-голубую из хлопка, женщина – в шелковую, а мальчик – в розовую фланелевую. Одежда выглядела чистой, но уже не новой – точно такой же, как в магазине Армии спасения[11] на Саттер-стрит.
Как и у Эгги, на шее у всех троих были металлические хомуты, прикованные цепями к стене. Эгги встал и начал медленно прохаживаться туда-сюда, грохоча цепью.
– Por favor, ayúdenos, – сказал мужчина. – Ayúde a mi familia[12].
– Я не понимаю по-испански, – сказала Эгги. – Вы говорите по-английски?
Человек покачал головой.
Черт бы их побрал, этих эмигрантов. Понаехали тут, а сами не в состоянии даже пары слов выучить!
– Что это за место? – спросил Эгги. – Где мы? Что, черт возьми,