Кирилл осторожно подошел к ней, в нехорошем предчувствии тронул за плечо. Враг выследил его и снова нанес удар, опять погибла женщина, пусть и в какой-то степени, но близкая ему.
Анжела вздрогнула и открыла глаза, как спящая красавица, разбуженная поцелуем принца. Только вот радости в ее глазах Кирилл не заметил, и зачем он ее разбудил, спрашивала она, спала себе, никого не трогала.
– Тебя только за смертью посылать! – поднимаясь, сказала она.
– Зачем посылать, она сама тут рядом бродит. Балахон с капюшоном, вместо косы – ружье, – усмехнулся Кирилл.
Дождь уже закончился, когда он увидел мужика в плаще с накинутым на голову капюшоном, гроза ушла, но сейчас в голове блеснула молния, даже где-то отдаленно будто громыхнуло. Он снова увидел этого человека, видение перед глазами встало. Плащ, ружье, а под капюшоном лицо Ларисы. Что, если это ее призрак бродит вокруг озера? В образе охотника, который должен убить Кирилла.
– Эй, ты чего? – Анжела встревоженно тронула его за руку.
Видно, завис он от перепада напряжения в голове.
– Ты же видела охотника! У моста.
Обычно привидение видит только один человек из всех присутствующих, Кирилл думал об этом с волнением. Вдруг он сумасшедший?
– Конечно, видела, мы еще мимо проехали, – кивнула Анжела.
Но Кирилла это не успокоило. Кто сказал, что привидение – плод отдельного воображения? А если его могут видеть все? Есть же такое понятие, как массовая галлюцинация. К тому же призрак не совсем галлюцинация, возможно, в нем есть что-то материальное. Ружье, например. Из которого можно убить. Или хотя бы смертельно напугать.
– И я видел. Возле дома. Сейчас. Иду, смотрю: стоит… Интересно, он оставил следы? – сам у себя спросил Кирилл.
– Какие следы? О чем это ты?
– Следы на песке… Я за ним, он от меня… Как будто в озеро ушел. Не знаю, по воде или под воду…
Анжела приложил к его лбу ладонь и покачала головой:
– Лоб горячий, тебя не знобит?
– Да нет вроде.
К озеру нужно идти, там песок, следы ног должны остаться. И его, Кирилла, следы, и чертова охотника. Но уже никуда не хотелось, усталость вдруг навалилась, а вместе с ней и апатия. Он взял с барной стойки тарелку с остывшей утиной грудкой, стакан с растаявшим льдом, перенес все на журнальный столик. За новой порцией льда не пошел. Не знобило его, но и в жар не бросало, что-то не возникало потребности охладить организм. Анжела сама подала свой стакан, села рядом, но даже рукой не касаясь его. Впрочем, ему и не хотелось тесного общения с ней. Боялся он ее не меньше, чем призрака Ларисы. А может, и больше.
Впрочем, Анжела не приставала. Бутылка еще не опустела, а она раззевалась, сказала, что хочет спать, и направилась в свою комнату. Левой рукой открывая дверь, зачем-то подняла правую и пошевелила пальцами. То ли предостерегала его от незаконного вторжения, то ли, напротив, подавала знак, что ее кровать