– Женат. У меня двое детей. В семье всё нормально. Просто, когда собирался в командировку, знал, что в этом городе будет пересадка. Я же тоже, можно сказать, сбежал от своей подруги. Подло, конечно, поступил. Звонил ей пару раз, но она трубку не брала. Соседка сказала, что Вера переехала, и адрес не оставила. Хотел в паспортном столе адрес узнать. Всё-таки тяжело жить, когда знаешь, что виноват перед человеком, а извиниться нет возможности.
– Почему тогда билет был на утренний поезд?
– Да, подумал, когда подъезжал к городу, захочет ли она меня видеть? Не сделаю ли ей и себе хуже? Может быть, она и не помнит меня.
– А я её адрес до сих пор помню. Не знаю, идти ли мне к ней или нет? Может быть, она замужем. Кто я ей такой? Всё-таки тридцать два года прошло.
Пожилой мужчина отхлебнул кофе из чашечки, салфеткой вытер с губ кофейную пенку, наткнул вилкой кусочек ветчины, отправил в рот и стал задумчиво пережёвывать.
– Расскажите, как вы встретились с ней? – попросил молодой.
– Она мне, можно сказать, жизнь спасла. Я молодой был и шебушной. Поступил в университет и после первого семестра бросил. Связался с кампанией. Все блатные или панки. Время такое было. Террористы, красные бригады, зелёные. В моей кампании марксисты были. Боролись за справедливость. У богатых всё забрать и бедным раздать. Разговоры без конца и края. Мне кажется, не столько идея была важна, сколько себя показать, покуражиться. Наркотиками тоже многие баловались. Я пару раз попробовал и втянулся. Денег нет, а уколоться тянет, вот и шли экспроприировать эксплоататоров. Дважды по полгода в тюрьме сидел. Года четыре так тянулось. Однажды на демонстрации начали машины поджигать и витрины разбивать. Вывеска магазина упала на голову моего друга. Скорая забрала его в больницу. Я там почти сутки в коридоре просидел. Он умер, так и не приходя в сознание. Пока сидел в коридоре, обо всём передумал, тем более, что никто не мешал. Стал себе вопросы задавать: кто я, за какую идею борюсь, что из меня будет, в конце концов? Ответы были не очень приятные. Наркоман без будущего. И насчет идеи тоже всё было в тумане. Я уже не знал; то ли я марксист, то ли маоист, зелёный или нацист. Все смешалось. Главным было покуражиться, полицейским нервы попортить, драку устроить. Когда друга похоронил, поехал домой. Захотелось к матери, к семье. Приехал, а дверь чужая женщина открыла. Мать, оказывается, уже два года, как умерла. Инфаркт был, а я не знал. Эта женщина в дом меня не запустила. Я просидел до вечера на скамейке напротив дома. Отца ждал. Он приехал поздно, уже темнело.