Красиво. Особенно если знать, что так оно все и было, что это не арт-фантазия по мотивам городских легенд. Лиза, я… И неловкие вскинутые руки, и согнутые как бы в процессе шагания по лестнице угловатые ноги, несуразный своей внезапностью полет в вечность…
Не то чтобы Стас описал это так подробно, как я сейчас описываю. Я понятия не имею, откуда я это взяла, всю эту картинку. Картинку гибели его двоюродного младшего брата, вернувшегося из армии. Просто она возникла передо мной, как слайд на полотне. Может, в жизни и не было ничего подобного, то есть брат упал и разбился, и причиной тому была девушка по имени Лиза, но вот насчет нарисованной фигурки я уже не столь уверена. А вдруг всё это мне приснилось? Или я увидела такую стену, с рисунком, проезжая когда-то где-то по каким-то своим делам, о которых уже не вспомнить, и она запечатлелась в моем сознании, а позже я стала воспринимать ее как изображение падающего юноши из рассказа «того парня с тренинга, Стаса», – такое тоже вполне возможно и отнюдь не исключено. Игры разума, всё такое…
Когда тебе сорок пять, подобным вещам уже не особо и удивляешься.
– Где это было? – спросил Изин. – Улица, номер дома? Как звали брата?
– А это разве важно? – хмыкнул Стас. – Какая вообще разница?
Изин возразил, что большая разница, что лучше произнести. Но Стас, пожав плечами, замкнулся. То есть уставился на свои руки, свешенные между разведенных колен. Он и потом всегда так делал.
Этот их разговор состоялся в первый же день тренинга, когда все мы только знакомились. Позже многое прояснилось, но в первый день Стас сразу его отсек. Выдал скупые сведения: взял брата на работу, а он погиб. Без подробностей.
В тот раз, наслушавшись наших скупых, настороженно выдавленных историй, Изин сказал:
– Я ведь не собираюсь вас пытать, вытаскивать сведения щипцами. Насилие не входит в круг моих задач. Я лучше в вормиков поиграю, – и открыл приложение на телефоне. – Деньги-то от вас я уже получил, обратно не верну.
Минуты через две он снова подал голос, оторвавшись от пожирания червячков:
– Как надумаете говорить, дайте знать, ладно? Я прилягу пока.
Там был дряхлый разлапистый диван, в комнате, где мы занимались. Продавленный в середине. Изин кинул в его изголовье засаленную диванную подушку, пристроил на нее свою кудлатую голову бармалея, закинул ногу на ногу и погрузился в игру.
Мы молчали и переглядывались исподлобья. Инга пару раз нервно хихикнула, выразительно вздохнула. Эдик невнятно пошутил про наши денежки, которые плакали. Ноль реакции.
Тогда Вита, решив, видимо, взять всё в свои руки и хоть как-то подтолкнуть забуксовавшую беседу, произнесла:
– Я не получаю удовольствия от секса. Не знаю, что такое оргазм. Мне стыдно, что я скрываю это от мужа, но мои самые яркие… физиологические впечатления были связаны не с ним, а с рождением дочери. Вот тогда я всё прочувствовала по полной. Да. Узнала себя, свое тело, свои возможности… Это было как… откровение какое-то, что ли. Я