За этим занятием время прошло незаметно.
Лишь одна мысль тенью накрывала все позитивные эмоции, которые удалось подарить Выселкам временному поселенцу. Не давало ему покоя соображение, что упущена возможность провести хороший вечер с Анной Звонаревой. Подвернулся такой случай – и на тебе! Как назло, вклинился тут дядька. Не мог повременить еще два дня!
Не один только Андрей Корнев порицал Петра Степановича в эти минуты, тем же была занята супруга последнего, Надежда Ивановна. Взявшись пользовать его сразу по прибытии из Выселок, она как-то упустила все второстепенные обстоятельства ротации супруга. Сегодня же, при виде того, как он вполне бодро поднимается со стула и с кровати, и не пьет алмагель, она поняла, что хвори Клочихина не столь критичны. А потому решила узнать, насколько надежной он считает сохранность имущества, оставленного в Выселках.
– Так а что ему сделается, имуществу, наводнений там не бывает, разных торнадо тоже. Что до воришек – там таких не водится, да и племянник мой, Андрей, дом обживает. Так что все путем, так сказать.
– А ты ему наказал дом запирать и погреб, когда отлучаться будет? Амбар-то обойдется…
При этих словах Петр Степанович изменился в лице, сдавленно охнул и, как помешанный, заметался по дому.
– Ты чего? – опешила Надежда Ивановна.
– Телефон! – невразумительно вскричал он.
– Так вот же телефон, в нагрудном кармане у тебя!
Ни слова больше не говоря, Клочихин выхватил из кармана гаджет и стал с большой поспешностью манипулировать им.
– Алло! – завопил он, лишь только эфир донес ответный сигнал, – алло, Андрей? Слушай: я ведь забыл сказать про погреб, там все продовольствие, потому что электричество часто отключается. И унес туда, от греха, чтоб не прокисло. Ключ на кухне, на подоконнике за цветком, и от дома там же. Ты уж извини, память такая, да еще больной был. Ты, наверное, совсем оголодал?
– Ну что же ты? Разве так можно? – между тем вполголоса корила его супруга.
– Относительно, – отвечал Корнев.
– Чуть родственника не уморил! – продолжала под руку Надежда Ивановна, переполненная чувствами.
Ее вдруг осенило:
– Так может, он уже уехал оттуда?
– Ты, может быть, уже уехал оттуда? – как эхо, повторил