Он отодвинул от казака бутылку и приготовился слушать. Огнев проводил спиртное тоскливым взглядом, но остатками не пропитых пока мозгов сообразил: Пошта прав.
– Такое дело, листоноша. Беда у нас. Горе в Казачьей Сечи. У есаула Тапилины дочь выкрали. Средь бела дня, на ярмарке. Кто, как – непонятно. Дозорные увидели только караван из трех машин, ехал в сторону Бахче-Сарая. Ну, мы, ясен перец, в погоню. Отряд пластунов мне дали и особые полномочия – стрелять во все, что движется, пока двигаться не перестанет. «Хоть весь Крым сожги, а дочку мне верни», – так есаул и сказал, а он мужик серьезный, шутить не любит.
Пошта понимающе покивал.
– В общем, приехали мы в Бахче-Сарай, – продолжал Огнев. – А тут – глухо. Как в танке. Никто ничего не слышал. Татары носы воротят, жиды денег просят, хохлы по норам прячутся, москали на всех зубы щерят. Грызня, короче, обыкновенная. Мы – к хану. Так и так, помоги казачеству, в долгу не останемся. А он, сука такая, говорит – у нас в городе порядок, бандитов и похитителей людей нет. В общем, на хрен нас послал, морда татарская. Но мои пластуны – они ж не лыком шиты, разведка, едрит-мадрит, начали по городу рыскать, по базару, шмоточников трясти. Нарыли.
Огнев вздохнул и потянулся к рюмке, но под взглядом Пошты отдернул руку.
– Культисты это оказались. Серый Свет, слыхал?
– Не-а, – покачал головой Пошта.
– Они в Чуфут-Кале обосновались, в пещерном городе. Давно уже. Собирался туда всякий сброд со всего Крыма. Бродяги, насильники, убийцы. Приговорили тебя к повешенью – беги в Чуфут-Кале, там примут, накормят, имя новое дадут. Мы давненько за ними присматривали, тот еще рассадник. Пытались даже пару лет назад человека к ним внедрить, да не вышло, раскололи. Что-то там с неофитами делают, после чего даже самая отъявленная мразь начинает молиться, поститься и слушать лидера культа.
– А девчонка-то им зачем? – перебил Пошта. – Мало, что ли, добровольцев?
– Олеська-то? Для жертвы. Эти твари каждое новолуние человеческую жертву приносят. Двенадцать жизней в год. Иногда рабов покупают, а иногда – девчонок молодых воруют.
– Ясно-понятно, – помрачнел Пошта. – И что ж ты на заднице сидишь, вахмистр? Может, Олесю вашу уже того – на органы разобрали во имя Серого Света.
– А что я сделаю?! – взвился Огнев. – У меня двенадцать человек всего. Да пластуны, да спецура, но – двенадцать! А их там сотни! И пещеры укрепленные. И подступы заминированы. И хан подмоги не даст – видать, культисты ему хорошо отстегивают, за крышу-то! Я гонца в Сечь отправил – сгинул гонец, как не было его! А мне есаул башку-то оторвет к чертям собачьим, если Олесю не спасу! Помоги, Пошта, выручи!
Пошта нахмурился. Казачья Сечь и листоноши всегда жили дружно, помогали друг другу, выручали, спасали из беды. Но то – клан листонош, не самая слабая организация в Крыму. А он, Пошта, сейчас один-одинешенек.
– Что я могу сделать? – спросил он.
– Я тебе людей дам! – загорячился Огнев. – Надо в культ проникнуть! Типа – неофиты! Завербоваться хотите! Ты