Вспомнив о сестре мужа, которая ее не любила, Галочка расстроилась еще больше. День она провела в слезах и метаниях по квартире, пыталась заняться домашними делами, но все валилось из рук. Вечером позвонил муж из Петербурга, сообщил, что должен задержаться еще на пару дней. Галя пожаловалась ему на простуду, сказала, что очень соскучилась. Разговаривая с ним, она так сильно дрожала, словно у нее и в самом деле поднялась температура.
Ночью ей снились кошмары. Рубен в красной рубахе с закатанными рукавами держал за волосы окровавленную голову Стаса и скалил белые зубы.
Утром Галя позвонила подруге Марине. Она больше не могла оставаться наедине со своими страхами.
– Как же ему удалось не взорваться? – спросила Марина, выслушав ее сбивчивый рассказ.
– Вышел на балкон, увидел, как они возятся возле машины, и вызвал милицию. О-ой, что будет! Рубен прилетает послезавтра, и его обязательно станут допрашивать.
– А он-то здесь при чем?
– Ну как же! Рубен работает у Стаса на фирме. Стас ночевал у нас дома, машина стояла под нашим балконом. Нет, его обязательно будут допрашивать.
– Интересно… А ты знаешь, они ведь могут твоего Рубена подозревать в первую очередь. Допустим, он знал о ваших отношениях и заказал Стаса.
– Ты что! Рубен не мог ничего знать.
– Ага, конечно. Ты со Стасом спишь уже лет десять.
– Пятнадцать, – машинально уточнила Галочка, – но мы встречаемся не регулярно.
– Это не важно. Вы встречаетесь и спите. Он приезжает к тебе домой, все происходит в супружеской постели, – Марина нервно хохотнула, – и муж, ангелочек, ни о чем не догадывается… Нет, Галочка, либо твой Рубен дурак, либо ты дура.
Галочка слишком нервничала, чтобы обидеться, и «дуру» пропустила мимо ушей. Но предположение, что муж ее может оказаться в числе подозреваемых, добило ее окончательно. Она горько заплакала в трубку.
– Ладно, успокойся. Я сейчас приду к тебе, мы все обсудим, что-нибудь придумаем.
Марина жила в соседнем доме и уже через двадцать минут позвонила в дверь. Высокая, громоздкая, с могучим торсом и толстыми конечностями, с копной рыжих и жестких, как медная проволока, кудрей, она заполнила собой всю маленькую прихожую. От нее все время било током, и, когда она чмокнула Галю в щеку, та ойкнула. Скинув изношенные кроссовки, Марина тяжело протопала на кухню в одних носках, по дороге щелкнула кнопкой электрического чайника и уселась на лавку, поджав ноги.
– Жрать дашь? Не завтракала. – Она схватила с подоконника пестрый тонкий журнал, пролистала, не глядя на страницы, отбросила, вытянула зубочистку из керамической баночки, сосредоточенно поковыряла в зубах, потом принялась ломать зубочистку. Раскрошила в мелкие щепки и тут же взяла следующую.
Руки ее постоянно двигались, что-нибудь теребили, мяли, рвали, пощипывали. Гладкое широкое лицо с мягким маленьким носом и узкими сухими губами оставалось безмятежно