Ее сон был глубок, но очевидно беспокоен. Она морщила лоб и аккуратный носик, кусала губы, которые и так все были в маленьких кровоточащих трещинках.
Надо зайти завтра в аптеку и купить какую-нибудь мазь.
Дыхание Амалии было тяжелым, воздух вырывался из легких с тихим сипением. Я поднес руку к ее щеке и ощутил на коже ее горячее дыхание. Наклонился и осторожно дотронулся губами лба девушки, он снова был горячий. Не такой, как вначале, но все же температура снова поднялась. Что ж, сон – лучшее лекарство. Пусть спит.
Да, и мне бы не мешало, но пока я не мог отпустить все эмоции, пережитые за день. Сегодня нам всем досталось. Я не торопился уходить. Не смотря на то, что Ама порядком потрепала мне сегодня нервы, рядом с ней мне спокойно.
Так было всегда. Даже когда она была совсем малышкой. От нее всегда исходила невероятная нежность. Ее улыбка была самой милой на свете. В отличие от Оливии. Лив с самого детства была ураганом, штормом, в то время как Ама была тихой гаванью, штилем. Рядом с ней мои мысли в голове выстраивались в правильную логическую цепочку, а бушующие негативные переживания исчезали, стоило ей только посмотреть на меня своими небесными глазами.
Некоторые воспоминания о ней я до сих пор хранил в своем, казалось бы, безжалостном сердце, позволяя себе иногда окунуться в них и снова пережить забытые чувства.
Мне почти тринадцать. Отец настоял, чтобы я занимался шахматами, когда мне хотелось гонять с друзьями на велике или скейте. Да что угодно, лишь бы не эта скукотища. Но отец считал, что шахматы очень полезная штука, развивающая логику, память, математический интеллект.
Я сидел в гостиной за шахматной доской и пытался продумать свой следующий ход так, чтобы как можно быстрее окончить партию. Кроме меня здесь еще находилась Ама.
Она расположилась на полу в двух шагах от меня и плела очередной замысловатый браслет. Я подглядывал за ней краем глаза и видел, как это занятие увлекало ее. Она действительно занималась тем, чем хотела сама. Над ней никто не стоял, не приказывал, не выбирал для нее хобби.
Чем больше я думал об этом, тем сильнее нервничал и в какой-то момент не выдержал и одним резким движением руки смел со стола шахматную доску. Фигуры разлетелись по всей комнате. Черный конь угодил прямиком в сундучок Амалии, в котором находились разложенные по цветам бусины, и устроил в нем беспорядок.
Ама даже не вздрогнула. Она будто ожидала моей вспышки гнева, которая стала накрывать меня все чаще. Девочка осмотрела рассыпанные бусины, взяла в руки фигуру коня и подняла на меня взгляд. Мне тут же стало стыдно, хоть в ее глазах и не было осуждения. Она поднялась на ноги и начала спокойно собирать шахматные фигуры.
– Брось, я сам, – подскочил