Промышленные пейзажи на проклятой набережной лишь добавляли безысходности в эти приюты последней надежды, в которые превратились все барахолки.
«Патефон, продаю патефон», – услышал однажды Тюрин. Тихий голос продавца был едва слышен. Когда Филипп обернулся, он увидел молодого и изможденного парня, который разложил свои нехитрые товары буквально в метре от него. Он был так слаб, что его голос никто уже не мог расслышать.
– Даю мешок картошки, – сказал Тюрин. И выложил перед парнем несколько больших клубней.
Парень встрепенулся и с надеждой поднял глаза. Перед ним был худой, беззубый крестьянский мужик в бушлате и шапке набекрень. Он не вызывал опасений. Через несколько дней Тюрин приехал на рынок, чтобы продать несколько килограммов мяса и холодец, но отчего-то люди не спешили покупать такие ценные продукты.
– Да все ж понимают, что это за мясо, – фыркнула толстая женщина, которая приходила на этот рынок, чтобы поменять сливочное масло на украшения. Тюрин встрепенулся, огляделся вокруг и вдруг понял, о чем говорит женщина. В тридцати метрах от него какой-то хмурый, но мощный мужчина пытался выменять мясо на трофейный «браунинг», но продавец с брезгливостью его пытался отогнать. Все понимали, но не хотели ни говорить, ни думать об этом.
Отныне Тюрин решил больше так не рисковать. Видит кого-то с товаром, который ему по душе, предлагает мешок картошки, а там уж дальше – на завод, в мясницкую и в реку.
3. На Обводном
Набережная Обводного канала всегда считалась нехорошим районом Санкт-Петербурга, остается им она и до сих пор. Затеяли его строительство еще в 1760-х годах, но потом что-то застопорилось. Рабочие стали в массовом порядке допиваться до смерти, устраивать драки и увольняться.
– Нехорошая земля, нельзя на костях строить, – пояснил один из рабочих, когда его стали расспрашивать, почему он не работает. – Карелы приходили и сказали, что строить нельзя, на всех проклятие ляжет. Я не против работы, но пусть первым кто-то другой начнет копать.
Канал достроили до места, где начинается сейчас Лиговский проспект, а продолжили его прокладывать уже в XIX веке. Обводный должен был теперь служить границей города и соединять Финский залив с Невой. И вновь стройка остановилась из-за слухов о проклятом месте, но на сей раз все ограничилось мелкой забастовкой, которую легко удалось купировать. Вдоль набережной стали вскоре строить дома для душевнобольных,