– Грэмит сказал, что колотрампия так не лечится. Чтобы серная патока подействовала, нужно жить рядом с источником. Я же чувствую это! – Она положила обе руки на плоский живот и погладила его, как это делают беременные женщины. – За год ничего не изменилось. Мне становится только хуже. Я теперь даже ужинать не могу.
– Вы говорили об этом отцу?
– Нет. – Два голубых глаза забегали. Мэйвис отошла к окну и еще крепче обняла себя. – Он считает, что со мной все будет в порядке.
– Я тоже так считаю. Состояние, в которое вы себя ввели, называется «самовнушением». Этот Грэмит, сыграл на ваших чувствах, и вы поверили в то, чего боитесь больше всего. Думаю, его целью был не мой отец, а граф Вассертрум и его кошелек. Согласитесь, вы бы все равно не отнесли это письмо губернатору.
– Думаете, он знал это?
Александр подошел к ней. Мэйвис повернулась, смерив его недоверчивым взглядом. Он взял ее за руку и накрыл ее дрожащие пальцы ладонью.
– Леди Мэйвис, никогда не забывайте, кто вы. Бастиан и Грэмит проявили к вам неуважение. Простолюдинам нельзя такое спускать. Покажите письмо отцу. Граф быстро во всем разберется. Пусть его наемники схватят Грэмита и в присутствии опытного алхимика выяснят, как и чем он собирался вас лечить. Уверен, этот шарлатан расколется как панцирь крокера.
В какой-то момент казалось, что она ему поверит. Мэйвис посмотрела на свиток и поджала губки. Черты ее красивого лица на мгновение почерствели, но совсем ненадолго. Страх вернулся. Высвободив руку, девушка вышла на балкон и посмотрела на утесы за городской стеной.
– Ваша милость, я прожила на Миркхолде четыре года и не смогла завести много друзей. Павел заболел. Бастиан с Грэмитом заодно. Моя подруга Лукреция просто коров… просто бесполезна. Если мой последний друг откажет мне в помощи, я останусь одна.
Последние слова были излишни. Слишком уж часто она стала называть его «другом». Друзья не пропадают на несколько месяцев после мнимого оскорбления. Александр хорошо знал гостью. Мэйвис считала, что отличается от других людей, но как только ее сбросили с пьедестала, попыталась найти защиту. В таких случаях у большинства женщин было два оружия последнего шанса – тело и жалость; а у бедной Мэйвис и вовсе одно.
Хорошенько все обмозговав, он ответил так:
– Для начала, не стойте там. Балкон старый.
Мэйвис послушно вернулась в мастерскую. Он тем временем проследовал к двери и демонстративно ее открыл.
– Сейчас вы пойдете домой, но прежде хочу, чтоб вы знали, как ведут себя настоящие друзья. Дружба налагает на человека определенные обязательства. Вы должны научиться жертвовать своим временем и личными интересами, а ваш друг в свою очередь платить вам тем же; но самое главное – это доверие. Не злоупотребляйте им и не отказывайте в нем.
– Это значит, что вы поможете мне?
– Не вижу иного выбора. – Александр