– О прекраснейший из воинов, кристалл битвы, величественный Конхобар, нуждаешься ли ты в моем присутствии, а ежели нет, то смею ли я отлучиться на встречу с нареченной моей Эмер?
Конхобар одобрительно кивнул:
– Доброй дороги. Мчись, и пусть комья глины разлетаются из под копыт коня, и люди говорят: «И птицы не в силах опередить его колесницу».
Только Кухулина и видели.
Конал Победосносный крикнул со двора:
– Посольство прибыло. Песик наш! Завтра на пир просят.
Глава вторая. Конал и кабан
Конал отставал от основного посольства (жена заставила разделать тушу, да еще выделать кожу) и очень боялся, что опоздает на пирушку. Также Конал не без оснований рассчитывал на хорошую драку; думая о ней, он страшно раздувал ноздри.
К замку Мак-Дато вели семь дорог, в медных котлах у обочины варилось мясо. Путники ходили с вилками, и если с первого раза удавалось кусочек мяса зацепить, могли его съесть за здоровье Мак-Дато. Правда, это удавалось не всегда – котлы-то были глубокие, а мясо лишь неплотно покрывало дно, умные люди вообще брали в дорогу вилы. Но Конал спешил мимо котлов – празднование продажи песика Айльбе в замке разгоралось не на шутку.
А дело началось с неделю назад. Жена Мак-Дато не могла уснуть. Мало того, что муж за ужином овсянку, собственноручно ею спаленную, съел и не заметил, ночью в постели на нее не глянул, так еще и ворочался, скрипел и всячески бредил.
– Что такое, – Макдатиха не выдержала. – Скажи, авось полегчает. Может, совет разумный предоставлю.
– Бабы, что ж вы все лезете. Кончился матриархат, ясно! Мне вот завтра войну объявят. Пса у меня хотят купить сразу и славный Конхобар, и Медб, королева Коннахта. Продам одному, другая меня в ячменную муку сотрет.
Пес вылез из-под кровати, прыгнул на чистые простыни и лег в ногах у супругов.
– Избаловала животную, уйди, кобель несчастный.
Айльбе повел ухом и принялся выкусывать чертополох у основания ляжки.
– Так-то пустяк, мой легкий челн, ожерелье на груди моей, скажи обоим, что им продашь, а там – сами разберутся.
– Умница ты, – расчувствовался муж. – Спасительница.
И тут он вспомнил про горелую овсянку.
И вот теперь посреди залы стоял стол, в центре блюдо с кашей, а сверху жареный кабан. Семь лет кабанчика кормили молоком шестидесяти коров, и от такой диеты бедняга разжирел жутко. Под столом валялся песик, а вокруг стояли и мрачно обозревали друг друга улады и жители Коннахта. Хозяин радостно носился вокруг с кружкой эля и всячески приветствовал недружелюбных ирландцев.
Кет, уроженец Коннахта, достал из-за пояса кинжал:
– Все, я пойду кабана делить.
Улады недовольно зароптали.
– Стой, будешь этого кабана через мой