– Останься, Катаси, прошу тебя, – сказала она почти шёпотом.
Её голос вызвал дрожь в его теле. Катаси вновь был заворожён, не в силах противиться очарованию госпожи.
– Но ваша племянница… – слабым голосом попытался возразить он.
– Если тебя это так волнует, пусть Юкия завтра же познакомится с тобой лично. Считай, что помогаешь мне побороть её недуг.
Катаси почудилось, что в голосе Сойку появились какие-то жёсткие холодные нотки, когда она давала это обещание. Однако он не придал этому значения.
– Хорошо… Тогда я закончу роспись ширмы: трёх дней должно хватить.
Он убрал руку из-под бархатной ладони женщины. Ему было не по себе от того, как легко она касалась его, как дерзко разговаривала с ним. Могла ли она быть наложницей какого-то богатого господина? Да только это не объясняло ни вольностей, которые она себе позволяла, ни того, что делает эта красавица в глуши.
Она вновь улыбнулась и одарила его таким взглядом, будто бы прекрасно знала, о чём он подумал в этот момент. Сойку вернулась на своё место неспешно, да и к тому же она не спешила отводить взгляд. Катаси вновь подумал о змее: изящной, по-своему прекрасной, но опасной и ядовитой.
Вдруг она подхватила что-то с циновки.
– Лови!
Катаси вовремя подставил ладонь. Это был её веер с ярко-красной шёлковой кисточкой.
– Распиши его для меня, пока думаешь над рисунком для ширмы, – велела она тоном приторно-игривым.
– Что же пожелает увидеть госпожа Сойку? Не птиц, полагаю?
– Нет, никаких мерзких птиц! – сказала она, скривившись, будто речь шла о чём-то уродливом. – Изобрази что-нибудь приятное… Бабочек?
Катаси совершенно не понимал, отчего бабочки госпоже милее птиц. Однако предпочёл не выспрашивать о причинах этой странности. Подумаешь: ещё одна причуда одинокой и богатой женщины. Разве это имело значение?
Юкия
– Госпожа прогневается, очень прогневается, страшно прогневается, – сбивчиво шептала служанка.
Она прибежала, услышав шум, раздавшийся из комнаты Юкии. Не по-людски юркая и суетливая, она, как правило, молчала в присутствии пленницы, но сейчас её губы не переставали бормотать одни и те же слова. Раз за разом, раз за разом…
Юкия проклинала себя за то, что не смогла удержать рвущийся наружу крик. Теперь она была уверена: кем бы ни был юноша, который гостил в доме Сойку, какие бы планы на его счёт ни лелеяла госпожа, его жизнь оборвётся сегодня же.
Служанка не пробыла в комнате Юкии долго. Осознав, что произошло, она покружила по маленькой спальне. В пятне солнечного света плясали пылинки, а воздух всегда оставался здесь сырым. Служанка