Такова была модальная, возможная история, которая разворачивалась как бы над поверхностью дипломатических кризисов. Каждый раз правительства должны были решать, запустят они военную машину в действие или нет.
Опора могущества Британии
Характерно, что в подписанных правительствами соглашениях были сформулированы достаточно четкие основания для открытия военных действий, casus belli, но нигде не было указано согласованных целей возможной войны и победы. Первая формулировка военных целей Великобритании дана была либеральным премьер-министром Асквитом 25 сентября 1914 г. в речи, произнесенной в Дублине. Цели войны Асквит выводил из заявления либерального лидера Гладстона еще в годы франко-прусской войны: «Высшим достижением нашего времени было бы утверждение идеи международного права как руководящей идеи всей европейской политики».[115] По Асквиту, это должно было означать отказ от милитаризма, «право на место под солнцем» для малых государств (перечислены были только европейские), замену режима силы «настоящим сотрудничеством европейских стран, основанным на признании равных прав, которые устанавливаются и проводятся в жизнь с общего согласия».[116] 2 ноября Асквит прибавил к этому более конкретное требование возобновления Бельгии, «гарантий безопасности» для Франции, утверждения прав малых народов Европы и уничтожения военного могущества Пруссии. 22 декабря французский премьер Вивиани прибавил к этому требование возвращения Франции Эльзаса и Лотарингии.
Это были единственные зафиксированные официально цели военного конфликта со стороны государств Антанты. В сущности такая скромность намерений означала, что либеральные западные страны готовы удовлетвориться возобновлением status quo и самим фактом военного поражения Германии, с решительным снижением ее фактического и формального статуса. Все территориальные и другие проблемы были уже деталями.
Не было четких территориальных или других официально сформулированных планов и у Центральных государств. Однако здесь ситуация была прозрачнее. Австро-Венгрию чрезвычайно беспокоил рост веса Сербии – наличие сильного славянского государства на Балканах дестабилизировало и без того неустойчивое внутреннее равновесие «лоскутной империи». Не только и не столько родительское горе цесаря – крайне нервной позицию австрийского правительства после Сараево делали именно внутриполитические мотивы. И оно было первым европейским правительством, которое приняло сознательное решение идти на европейскую войну, когда прозвучали выстрелы террориста.
28 июня 1914 г. в столице Боснии и Герцеговины восемнадцатилетний член «Черной руки» Гавриил Принцип застрелил Франца Фердинанда и его жену, которые приехали в Сараево на маневры и чтобы отметить свою свадьбу. Война России была объявлена Германией