Не хочу верить в совпадение. Как и в судьбу. Иначе придется поехать кукухой от осознания того, что ты всего лишь герой анекдота какого-то божка.
Чтобы не разочаровываться в своей незначительной роли в жизни, я хотел уже вылезти наружу, однако недолгий обход вдоль стен с подсматриванием в щели что происходит снаружи, переубедил меня от данного действия. Со всех сторон крыши всюду можно было увидеть тех, кто следил за гостиницей. Они окружили моё местоположение и ждали. Быть в капкане не весело, а понимать, что придется уходить из него утром или днем, ещё хуже. Главное не сойти бы с ума от постоянного пребывания под солнцем. Отвратительное ощущение.
Делать на чердаке абсолютно нечего, но я ждал. Ждал ненавистного момента восхода солнца. Ибо был уверен – "полуночники" испарятся так же как тени утром.
И я оказался прав. Когда через трещины черепицы начали пробиваться лучики солнца, на крышах стало пусто. Вскоре пропал из чердака и я – спустился по темной стороне здания, после чего недолго переждал в переулке, чтобы прошмыгнуть на улицу и скрыться в очередной тени улочки, где найти меня было попросту невозможно.
Начало пути в Хуарес
Когда гоблин ушел, Джоан осталась в темноте одна.
Она не стала зажигать свечу, которая стояла на тумбе напротив. Она сидела на кровати, сжимала в руках одеяло и смотрела в пустоту. Девушка слушала тишину. И не видела ничего.
Джоан не двигалась. Просто пыталась ощутить хоть что-то. Хоть что-нибудь, что даст ей почувствовать что она ещё живая и в своем уме. Однако кроме пустоты, которая лишь крепла в груди, ничего не было.
Темнота. Раньше, буквально день назад, ей было бы страшно от неё. Теперь же казалось что она слилась с ней. Стала её частью. Настолько, что зайдя в комнату посторонний человек, он мог бы её и не заметить. Так казалось Джоан.
Любое движение лишь поток воздуха. А дыхание – далекое эхо неизвестного шума. За этим она не успела заметить как легла и закрыла глаза. Как успела заснуть и забыться в дреме без сновидений.
Чтобы проснуться резко, вскочить и взглянув на ставни увидеть в их щелях свет надвигающегося дня.
Хуарес.
Она сказала, что уезжает туда.
Девушка кинула взгляд на оставленный утренним гостем свёрток на столе. Быстро развернула его. Гоблин не врал – в нем оказался серебряный, круглый медальон и письмо. Вещица оказалась гладкой, блестящей, словно совсем новой. На одной стороне в полутьме Джоан увидела глубокую гравировку нескольких линий, похожую на дерево. На другой – странная эмблема, словно буква мёртвого языка. На ребре медальона разглядела и нащупала письмена