Но пиво, улыбки родных, воспоминания, о тех минутах, вошло, вросло в незаржавевшие рецепторы Души.
Их будут согревать и радовать – солнечные мелодии зайчиков.
Проснувшегося вдруг детства.
– Видеть.
– Чувствовать.
– Понимать.
Они все, ещё долго – долго будут жить и дышать этим.
Переселенцы
Сидит, гудит компания, ушами шевелит…
Михаил Иванович, преподаёт в интернате для заброшенных детей Крыма. Читает историю. Говорит, что Крым – это опереточная красота. И если бы не его возраст, получил бы затрещину, между рогов. Своих, конечно. Сидят и главные дегустаторы, Саня, и я. Первак у хозяина признали. Оценили. И почти уже душеньки запели, …ой, хорошо да весной на Волге… Саня родился там. Сидим, промываем, прополаскиваем кости себе и соседям, рядом живущих.
Судачим. В Соколином психоз. Переселенческий. Прибыли переселенцы с южных республик. Им разрешили вернуться в Крым. Цены на дома взлетели. А тут случилось в Чернобыле. И вот эти умники-разумники, дельцы-продавцы. Самоучки, местные, решили заработать и пожить круто. Продают свои дома и, уезжают в зону отчуждения.
Да там же радиация! Вопили мы тупым, но счастливым, такие деньжищи огребли… Кричали мы им в самое ухо. Тааам… радиааацияа.
Государство, говорят, не допустит, что бы нам было плохо.
– Дурни, вы не успеете эти деньги даже пропить. Не то, что бы пожить на них припеваючи, не проживёте даже пропиваючи.
Не послушали.
Уехали.
Купили дома. Почти бесплатно.
***
Не долго, музыка играла.
И, не пожили пропиваючи.
Не успели, даже пропить то на что надеялись.
Через год возвратились.
Не все.
Троих уже закопали. Там. В этой зоне.
Дома свои они хорошо продали, тогда.
А, податься им сейчас. Куда?
– Туда, только на горку.
Там холмики и к своей матери, теперь рядом будут бугорочки.
Где приют, хотя бы убогого чухонца?
Ребята за столом, пропустили ещё порцию своей панацеи домашнего вина…
***
… – Говорят, их определили в дом престарелых.
Повезло. Это огромное здание с бесцельно блуждающими стариками и инвалидами был здесь же, на окраине в их маленьком поселении-ауле.
Всех, кто ещё смог приехать домой… Теперь там. С трудом их приняли.
Они были безнадёжные.
Заработали.
И только один раз, наш сосед, Саша, приходил к своему бывшему дому и просил нас, чтоб похоронили его воон, таам, на горке, где упокоились его родители… Оттуда видно скалу Бойко и его, дом, бывший,– когда то его.
Вечер.
Мужики сидят в виноградной беседке.
Дегустируют.
Придирчиво смотрят на солнышко и в свои стаканы. Спорят у кого вино, ещё молодое, но светится