На что армия Наполеона орала в ответ те же обвинения, выталкивая на первый план своих покалеченных. Те же разбитые лица, головы и синяки в разных частях тела. На этом клип резко поменялся. Такого раньше не было. Словно телепортация прошла. По крайней мере, Дима прочувствовал те же неприятные ощущения, как при перемещении в пространстве.
Большая мрачная комната с низко нависающим потолком. Разделена проходом из толстых каменных колонн на два симметричных зала. Длинные столы с массивными скамьями, за которыми сидят, опустив головы, ученики. Перед каждым глубокая миска с ложкой. По середине ряд котлов из расчёта один котёл на шесть человек.
В торцах столов у колонн – по монаху со сложенными в молебном жесте руками. По центру прохода на коленях стоит Наполеон с опущенной головой. Перед ним ещё один монах. По виду – главный. Все учителя натянули на головы капюшоны, поэтому лиц не было видно. А главный вообще стоял к путешественникам во времени и пространстве спиной.
В полной тишине этот главнюк тихим, но пронимающим до мурашек голосом зачитывал приговор. А по-другому его речь назвать было нельзя. Дима заранее включил знание французского языка, поэтому синхронно перевёл:
– В связи с нарушением правил военной игры, инициатором которой был ученик Наполеон Бонапарт, подобные игры впредь запрещаю. Я не буду дознаваться до виновника, кто первым бросил камень. Наказание понесёт зачинщик самой игры, пока вы сами не выдадите мне того мерзавца, кто начал творить безобразие. Предписываю ученику Наполеону Бонапарту до моего особого распоряжения принимать пищу в покаянной рясе, босиком, стоя на коленях. Гордыня – один из величайших грехов, и я намерен выкорчевать эту ересь из ваших голов.
Он, похоже, ещё чем-то хотел постращать взбрыкнувших недорослей, но тут с Наполеоном случился припадок. Мальчик затрясся, словно попал под высоковольтное напряжение. Лицо и руки побледнели, и его начало неистово рвать. Бедняжка сначала встал на четвереньки и, когда приступ рвоты отпустил, повалился на бок, забившись в конвульсиях.
Вся торжественность момента была испорчена. Ученики вскочили с мест, моментально наполнив трапезную гулом. Учителя-монахи забегали, явно не понимая, что делать. Старший и тот до смерти перепугался, затребовав у непонятно кого лекаря. Но через несколько секунд паники, когда Наполеон повалился на бок, принялся, яростно жестикулируя, раздавать команды, сообразив, что у пацана начался эпилептический припадок. И, судя по грамотности команд, он хорошо был знаком с подобным явлением.
– Стоп, клип! – голос Кона прогремел, как гром среди ясного неба.
Дима уставился на его встревоженное