Но, перегорело все, да и не до Любки Татьяне теперь. Любка у нее всего лишь парня увела, а те три подонка, ее всю растоптали, с грязью смешали и почти убили.
Это другое.
Это требовало отмщения.
А, Любка? Бог с ней – пускай живет со своим Димкой. Ей, Татьяне, он без надобности.
– Батюшка-водяной, подсоби. – прошептала Татьяна, склонившись над водой. – Пускай одолеет предателя немочь мужская, пускай у него все обвиснет и ни на кого, кроме Любки-толстухи больше не встанет..
Над тихой рекой снова послышалось дребезжание старческого, очень довольного смеха. Игривая волна лизнула стройные Танины ножки.
Просьба девушки была услышана и принята во внимание.
Татьяна не видела, как ее собственное лицо, отраженное в реке, изменилось – сверкнули глаза-изумруды, прищурились, рот скривился, губы растянулись хищно, в предвкушении.
– Ну, что ж, милый, пора тебя и отблагодарить. – прошептала Татьяна. – За всё.
Сбросив с себя одежду, всю одежду и бесстыдно оголив тело, девушка вышла из воды и позвала бывшего жениха.
– Ну, где ты там запропал? Или, раздумал получать свою награду? Может быть, за сладеньким к женушке своей пойдешь? Уж она тебя приласкает, так приласкает.
А Димку и уговаривать не надо. Он уже сам на берег выскочил, да давай с себя одежду срывать – до того ему вид обнаженной Татьяны понравился.
Право слово, неправильно он девушку оценил в свое время – разве ж это дело такими красотками разбрасываться? Прямо фотомодель была перед ним – ноги от ушей, волосы блестящей шелковой волной стекают по точеным плечам, грудь торчит, задорно и вызывающе, а на сладком месте ни одной волосинки. Все гладенько и красиво.
Манит к себе, как магнитом.
Словно коршун набросился парень на девушку – целовал-миловал, гладил, носом уткнувшись аромат вдыхал свежий, девичий, да до заветного местечка, сладкого дорвавшись, припал к нему губами, словно к роднику.
Только не получилось ничего.
Уж он и так, и этак пристраивался, аж самого трусить начало – девка то перед ним роскошная, вся, как на ладони и не кочевряжится совсем. Ножки стройные раздвинула, лежит, улыбается – мол, бери меня, Димка, я вся твоя, мокрая, горячая, на все согласная.
А, не получается.
Парня жаркой волной раз за разом окатывает. Как же так? Почему? У него же с этим самым делом никогда проблем не возникало. Юбку женскую рядом положи, у него и на нее охота возникнет.
А, здесь?
А Танька-зараза, глазищами зелеными смотрит, да лыбится снисходительно – мол, чего еще можно было от тебя, деревенщины, ожидать?
– Ты… – весь красный, словно рак вареный, Димка вскочил и начал торопливо натягивать на себя трусы, затем, штаны. – Это всё ты виновата.
– Я? – Татьяна глаза округлила и сочувственно взглянула