– Ага, вот как. Я обещала поставить ему клизму, если ему не удастся опорожниться до конца дня.
Джейми бросил иронический взгляд в сторону гальюна.
– Ну, коль не справится, сидеть ему там до конца плавания.
– Думаю, что такого больше не повторится, ведь команда снова будет получать овсянку на завтрак.
– Ты хочешь сказать, что сейчас они не получают? – удивился Джейми.
Пока он мыл руки, я рассказывала о том, как бунт против кока не удался благодаря моему вмешательству. Говоря о том, что конфликт удалось погасить, я внимательно следила за тем, как Джейми реагирует на мое сообщение.
– Это должен был решить я. Почему они не пришли с этим ко мне? – На его лицо легла тень.
– Когда-нибудь они бы и пришли, но я узнала об этом раньше, увидев, как корчится Иннес, сидя над люком.
Джейми с помощью пемзы счищал рыбью кровь с пальцев и молчал.
– Ты относишься к матросам по-другому, нежели к лаллиброхским арендаторам? – честно поинтересовалась я.
– Именно так, я отношусь к ним по-другому. Они не то же, что мои арендаторы, – тихо проговорил Джейми, опуская руки в тазик с водой, в которой поплыли чешуйки, похожие на полумесяцы. – Я плачу им и только.
– Но они считают тебя хорошим человеком. Кроме одного, очевидно, – поправилась я, вспоминая то, что поведал Фергюс.
– Верно, Маклауд и прочие считают меня хорошим человеком. Все, кроме одного, – в тоне Джейми слышалась издевка. – Если будет нужно, они, вероятно, отдадут за меня жизнь. Да только я не могу ручаться за них, а они – за меня, потому что я почти не знаю их, а они, в свою очередь, меня. А вот Иннес знает меня хорошо, в отличие от остальных.
Джейми кончил мыть руки и вылил воду из тазика. Он хотел отправиться вниз и предложил мне руку, чтобы помочь спуститься, а пока я протягивала ему ладонь, быстро проговорил:
– В битве под Каллоденом погибло не только дело Стюартов, но кое-что большее. Пойдем-ка обедать, мистер Мерфи обидится.
Иннес не пришел ко мне на следующий день, из чего я сделала вывод, что его желудок работает лучше и не беспокоит своего владельца. Однако молчаливый шотландец пришел через неделю с довольно странной просьбой:
– Миссис Фрэзер, не могли бы вы дать мне такое лекарство, которое лечит то, чего нет?
– Чего нет? Не понимаю, – врачебная премудрость еще не зашла настолько далеко, чтобы лечить несуществующее, но мне, конечно, было лестно, что Иннес такого высокого мнения о врачебном деле и обо мне как скромной его представительнице.
В ответ он указал на свою руку, спрятанную в рукав, пустой от плеча.
– У меня нет руки, вы видите. Но иногда она болит. – Краснея и понижая голос, Иннес разоткровенничался: –