– Что ж, – сказал Роканнон, – по крайней мере, мы знаем, откуда она.
– Хорошо бы еще узнать, кто она, – пробормотал хранитель музея. – Эти троглодиты говорят, она явилась за каким-то нашим экспонатом, так вроде?
– Слушай, не называл бы ты их троглодитами, а? – Будучи специалистом в области форм высокоразвитого интеллекта, этнологом до глубины души, он такого пренебрежительного отношения к разумным существам не выносил. – Они, конечно, не красавцы, но они наши союзники и обладают Статусом С… Не понимаю, правда, почему Комиссия все силы бросила именно на них? Причем даже не исследовав все тамошние ФВИ? Пари держу, первые исследователи Фомальгаута были из созвездия Центавра – там питают слабость к обитателям пещер, да еще ведущим ночной образ жизни. Мне-то больше нравятся представители второй группы – такие, как она.
– А эти троглодиты, похоже, перед ней робеют.
– А ты нет?
Кето снова взглянул на высокую женщину, потом покраснел и рассмеялся:
– Пожалуй, да! Я такой красивой инопланетянки ни разу не встречал за все восемнадцать лет, что на Новой Южной Джорджии живу. Честно говоря, я и в жизни такой красавицы никогда не видел. Прямо богиня! – И он побагровел буквально до корней волос. Кето был чрезвычайно застенчив, громких высказываний и преувеличений не любил. Впрочем, Роканнон был полностью согласен с его оценкой и лишь задумчиво покивал.
– Вот бы поговорить с ней без этих тро… гдемьяр в качестве переводчиков. – Роканнон подошел к гостье и, когда она повернула к нему свое прекрасное лицо, низко-низко ей поклонился и преклонил перед ней колено, зажмурившись от полного восхищения. Этот изящный жест он называл «всегалактическим поклоном». Снова выпрямившись, он увидел, что удивительная красавица улыбается и готова к разговору.
– Она говорит: «Я приветствую тебя, Властелин Звезд», – пробурчал один из ее коротышек-телохранителей на ломаном межгалактическом.
– Приветствую тебя, госпожа моя ангья, – ответил Роканнон. – Чем мы, сотрудники музея, можем тебе помочь?
Серебристый звонкий голос прозвучал, точно дыхание чистого ветерка, перекрывая гудение голосов гдемьяр.
– Она говорит: пожалуйста, отдай ей ее ожерелье с драгоценным камнем, оно давно-давно принадлежало ее кровным родственникам, ее семье.
– Какое ожерелье? – спросил Роканнон, и Семли, догадавшись, о чем он ее спрашивает, показала на центральную витрину: там лежала удивительной красоты и отменно тонкой работы вещь – цепь из светлого золота, довольно массивная и тем не менее изящная, с подвеской, в которую вделан был один-единственный крупный сапфир дивной красоты, похожий на синее пламя. Брови Роканнона поползли вверх, и Кето прошептал:
– Ничего себе! Вкус у нее недурной. Это же знаменитое «ожерелье