«Политик» – появляется мысль в голове. Я уверен, что она верна.
«Мэр Нью-Йорка» – ещё одна мысль, которая приходит следом.
Думаю, я уже знал это – ведь подобное было частью причины, по которой я находился в его кабинете.
– Зачем снял маску? – зашипел мой подельник.
– Я хочу, чтобы он увидел моё лицо, – с ухмылкой отвечаю ему, а потом снова принимаюсь рассматривать мэра, нарисованного на холсте. На картине он выглядел как живой: очень важный и источающий пафос. Интересно, так ли уверенно он держится в реальной жизни? Ранее я ведь видел его только через камеру…
Спустя несколько минут поблизости, из-за двери, раздаются шаги и голоса. А потому мы прячемся: я – за шкаф, напарник – за штору.
Мэр, весьма дородный мужчина, зашёл в кабинет один, включил свет, а потом уселся на своё место – кресло главы всего Нью-Йорка.
Я вышел из укрытия и подошёл ближе, направив на него пистолет. Мужчина тут же зашёлся криком, но послушно поднял руки. Через мгновение вышел и мой подельник. Не теряя времени, я взвожу курок и прицеливаюсь мэру точно между глаз.
Не было никаких пафосных слов или возвышенных жестов.
Выстрел.
Картина, изображавшая его самого, теперь залита кровью. Аха-ха, кто вешает картины с самим собой в собственном кабинете?!
Входная дверь распахивается, и я замечаю охрану, уже подбежавшую ближе. Завязывается короткая перестрелка, в результате которой мой товарищ падает, хоть и успевает сделать несколько выстрелов.
Я же ныряю за массивный стол мэра. Мне было видно лишь тело напарника, который лежал примерно в четырёх от меня метрах. Сердце бешено колотилось, но непонятно от чего – то ли от опасности, то ли из-за того, что я только что совершил убийство.
В груди стучало так сильно и громко, что каким-то образом разбудило меня, заставив открыть глаза.
Как и всегда, пялюсь в потолок, пытаясь осознать, что я только что видел. Короткая привычная пауза перед записью сна.
«Что нужно, чтобы по-настоящему изменить мир? – задаюсь я вопросом. – Должны ли ради этого умирать люди? Строго определённые люди, само собой. Должны ли жить другие? Кто-то когда-то сказал, что чем больше вещей меняется, тем больше они остаются неизменными. Я мог бы убить следующего мэра Нью-Йорка, а затем нового. И ещё одного, и ещё… Будет ли это топтанием на месте? Люди меняются, но не само место. Оно остаётся тем же. Выходит, что мир продолжает быть инертным, застывшим, как насекомое в янтаре. Иногда то, что кажется истинным изменением, на самом деле просто процесс повторения.
Царь Соломон говорил, что нет ничего нового под солнцем и это, вероятно, правда. Каждый день мы просыпаемся, проживаем свой день, а затем ложимся спать, пока не проснёмся на следующий день, чтобы повторить всё сначала. Раз за разом, снова и снова.
Процесс предельно прост: