– Таааак!!! Взвод, отбой!!!! Тааак! Хорошо! Уборщики, встать! Поправить обмундирование!
Назначенные заранее курсанты встают, ходят вдоль стульев, наводят порядок. Потом возвращаются в свои койки.
– Отлично!!! Продолжим! Взвод, подъем!!! Строиться!
Как говорил Суворов: «Порхать, как бабочка, и жалить, как пчела». Постойте, или это Наполеон, то есть Кассиус Али? Или Моххамед Клей? Всё равно! Суть-то одна! И нас так готовят шаолиньские сержанты
Пленка на скорости отматывается назад. Брюки, ширинка, брючной ремень, куртка, пуговицы, крючок, портянки, сапоги, пилотка, поясной ремень! Какая сволочь там копается…
– Равняйсь! Таааак! Курсант Юсупов, не успеваем. Взвод, отбой!!!
– Юсупов, ты, бля, че?! – это уже сами курсанты друг друга подстегивают.
– Шевели поршнями, тормоз!!!
В первые дни сержанты перед полетами совершали акт корпоративной нежности, они давали команду: «Бывшие военнослужащие! Выйти из строя! Свободны!» А потом уже нет, всех в расход…
– Взвод, подъем!!! Трушкин! У вас, товарищ курсант, крючечек не застегнут! Взвод, отбой!!!
Иногда наш замок, в смысле, заместитель командира взвода, сержант Колпащиков, не смотрит на циферблат своих часов. Он избирает другую систему отсчета. Отвратительно улыбаясь (оскал Квазимоды), сержант вытаскивает коробок спичек. Чиркает одной, неторопливо подносит ее к своему лицу и нарочито тихо отдает команду:
– Отбой.
Пока горит спичка, мы должны успеть забраться под одеяла.
Сержант и не думает обжигать себе пальцы. Обычно мы не укладываемся. «Минуса» вполголоса ропщут:
– Зачем нам эти раздевания-одевания?
– Не, ну это для скорости, чтоб по тревоге вставать!
– Ага! А раздеваться на время зачем?
– Напалм.
– Что?
– Если на тебя напалм попадет, на войне, надо уметь быстро скинуть одежду. Чтоб не обгореть.
– Ну да, напалм попадет – все, каюк. Другие разденут.
Бред какой-то. Лучше смысл в этих упражнениях не искать. С ума сойдешь.
Мы вышагиваем по плацу. Это строевая подготовка.
На улице светит солнышко. Но не так уж и жарко. Всего плюс тридцать пять. Или сорок пять. Пилотка наполовину мокрая. Подмышки сочатся потом.
Да, брат, попали мы… Вторую неделю уж в КВАПУ. Бывает, перед выходом из казармы смотрюсь в зеркало. Нет. Никаких положительных изменений в моем облике не появилось. Уже позади пол-КМБ, а я ни на миллиметр не приблизился