– Э-эй! Але, куда намылилась?! – преграждаю путь ей и ее чемодану.
– В смысле – куда? – натурально оскорбляется она. – Я Паулина! – сообщает так, будто это все объясняет.
– Мм-м…пиздато, рад за тебя, – равнодушно бросаю. Глаза девчонки округляются. Не спорю, сейчас я не самый милый собеседник. Моему состоянию, в котором нахожусь последнюю неделю, есть точное определение – я заебаный. И голодный. Я хочу жрать. И спать. – Это все? – демонстративно хватаюсь за дверную ручку с целью ее захлопнуть.
– Да что такое-то?! – в этот момент между ребром двери и откосом девчонка умудряется ловко впихнуть свой охрененно огромный чемодан. – Я Паулина, разве тебя не предупреждали обо мне? Папа сказал, что ты меня ждешь!
Она смотрит на меня так, будто мы и правда должны быть знакомы. Но это какой-то бред. Она явно не в себе, а у меня нет сил даже память напрячь, чтобы что-то там вспомнить.
Невежливо вытолкнув ее розовый чемодан обратно в подъезд, тяну дверь на себя и попутно сообщаю:
– Слушай, кажется, ты что-то путаешь. Я тебя не знаю, а разговаривать с незнакомцами мне не разрешают.
– Что? – успеваю услышать, прежде чем захлопнуть дверь.
Ковыляя обратно вглубь квартиры, чувствую, как тянет мизинец.
Меня бесит все. Оттого здоровой ногой пинаю мусорный пакет в тот момент, когда из распотрошенной ванной доносится рев моего телефона.
Отыскиваю его рядом с унитазом – единственное, что функционирует в санузле.
На экране Аленка, сестра*.
– Я звоню тебе уже два часа! Ты почему трубку не берешь? – обрушивается на меня шквал претензий, когда отвечаю на звонок.
– Взял же…– отвожу руку с телефоном от уха, чтобы не оглохнуть от громкого возбужденного дыхания старшей сестры. От нее всегда несет сногсшибающей экспрессией.
– Через два часа, – притыкает она.
– Дай мне, даа-ааай…! – даже на расстоянии от трубки мои перепонки взрываются от душераздирающего визжания крошки Кэт, моей четырехлетней племяшки.
– Тихо ты, – шикает на нее сестра. – Иди спать!
– Даа-ааай! – орет Кэт. – Пася! Пася-яяя!
– Господи, на! Успокойся только! – слышу бурчание сестры и какое-то копошение в трубке. – Поздоровайся и быстро спать!
– Пася, пивет! – ангельский тонкий голосок Кэтти заставляет меня улыбнуться. Будто не она сейчас верещала как сам дьявол.
– Привет, малышка. Почему не спишь?
Разница с Новосибом, где живет сестра с семьей, четыре часа. Там уже первый час ночи.
– Уома не дает, – ябедничает племяшка. – Мама гаваит, у него животик фсе уемя боит. Но он так оёт, так оёт! – жалуется Кэт. – Пася, у нас дом тлясился от его кыика, – доверительно шепчет она.
Голос Кэт приземляет. Успокаивает. Она единственная женщина, кому я добровольно вручил возможность вить из меня веревки. Четыре месяца назад у Алены и Вани родился пацан. Я больше всех этому радовался. Просто еще одну такую Кэт я