– По квоте для иностранных студентов и благодаря выдающемуся уму, – обиженно буркнула Лаура. Видимо, он из тех, кто считает блондинок глуповатыми. – Извини, мне пора на занятия. Пока!
Грегори проводил девушку заинтересованным взглядом, задержавшись на ее крутых бедрах, заметных даже под пальто. «Эта цыпочка будет моей», – решил он.
Лаура и не подозревала, что в лице Клиффорда столкнется с явлениями, процветающими в Оксфорде: снобизмом, шовинизмом и буллингом. Девушкам приходилось учиться не просто блестяще, а лучше мужчин. Век за веком женщины отвоевывали себе равные права, чтобы занять в Оксфорде подобающее место. Первые женские колледжи открылись в конце XIX века, но они страдали от нехватки средств и не могли сравниться со старейшими мужскими колледжами, с их роскошью и эксклюзивностью. В 1920 году, через два года после введения в Англии избирательного права для женщин, Оксфорд предоставил студенткам право на те же ученые степени, что и мужчинам. Тем не менее квоты для приема девушек в колледжи постоянно урезались. Только в семидесятые годы XX века обучение стало смешанным, но случалось, что студенты мужского пола встречали первокурсниц оскорбительными танцами с раздеванием, как в Крайст-Черч-колледже в не таком уж далеком 1981 году. Оксфорд и поныне оставался миром мальчиков из Итона и других закрытых школ, а девушки рассматривались как существа второго сорта. Разумеется, если студентка из аристократической семьи, она вполне годилась в будущие жены, чтобы следить за порядком в поместье, рожать наследников и пить чай в неизменные пять часов с такими же скучающими леди.
Поначалу Грегори Клиффорд Третий заваливал Лауру цветами. Каждое утро в колледже ей передавали свежий букет, один дороже другого: сотня алых роз, изысканная композиция из орхидей, белые, словно восковые, каллы. Лаура отдавала цветы приятельницам и никогда не забирала домой. Но Грегори не терял надежды взять неприступную добычу измором. В ход пошли драгоценности, которые Лаура не принимала. Аристократа бесило, что какая-то янки, выскочка, пренебрегает его высочайшим вниманием. Он рассказал всем, сколько на самом деле лет Лорелии Уэйн, и стал распускать отвратительные сплетни с целью погубить ее репутацию. Но Лаура не сдавалась, хотя ее постоянно преследовали смешки и перешептывания за спиной.
Как-то уже весной Грегори отловил Лауру во дворе колледжа, бесцеремонно схватил за руку и увлек в тень.
– Тебе не надоело меня мучить? – спросил Грег, притиснув девушку к стене, увитой плющом. – Ты вымотала мне душу! Ну что тебе стоит? Хотя бы разок попробовать с другим мужчиной, молодым и красивым жеребцом.
Лаура выслушала его горячечный бред, подняв голову и рассматривая симпатичную горгулью на сточном желобе, – скульптура занимала девушку куда больше, чем обуреваемый страстью Грегори. Он взял ее за подбородок и силой заставил взглянуть на него. Безразличие Лауры выводило баронета из себя.
– Что ты как монашка, право же! В каком веке ты живешь, детка?
– В