Бабушка, увидев мои красные щеки, всплеснула руками и бросилась отпаивать меня чаем. Поставила на стол угощение: теплый разборник с конфетками, кусочек творожного пирога и мед в маленькой баночке. Зимнее солнце неохотно заглядывало в окна, искрилось на подвесках торшера и маленькой белой елочке из мишуры. Бабушка отдала стеклянные игрушки на большую елку, а на свою повесила прошлогодние игрушки из нашей творческой мастерской. Около нее поставила наши со Светкой рисунки и открытки. Около елочки два подарка, завернутые в обойную бумагу. На нее наклеены снежинки. Я с подозрением покосилась на рулон, который пылился в углу.
– Дед Мороз спешил слишком, – развела руками бабушка. – Попросил меня завернуть подарки для тебя и Светочки. Одинаковые, бери любой.
Через полгода бабушки не стало. Я была недостаточно взрослой, чтобы прочувствовать всю глубину горя и уже недостаточно маленькой, чтобы до сих пор верить в новогодние сказки. Тому самому тетрису и полотенцу с лисичкой почти тридцать лет. Когда мне становится грустно, зарываюсь в теплую ткань лицом. Что бы там не говорили, бабушкина любовь не имеет срока годности. Она согревает всегда, сколько бы времени не прошло.Я нетерпеливо развернула сверток и взвизгнула от восторга. Тетрис! Дед Мороз подарил мне тетрис и зеленое полотенце с лисичкой. Бабушка загадочно и грустно улыбнулась и удалилась на кухню, готовить обед.
Так вот, бабушка приходит в мои сны и чаще всего в канун Нового года. Снится, будто я после телефонного звонка одеваюсь, бегу по знакомой улице, отряхиваю валенки у двери и подпрыгиваю до кнопки звонка. Бабушка встречает меня в прихожей, она закутана в серую шаль и старенькую зимнюю куртку. К стене прислонены детские санки.
– Кататься пойдем, – улыбается она. – К городской елке. Пойдем ведь, Дашенька?
***– Пойдем, – киваю я в ответ, и мы спускаемся по лестнице в заснеженный двор. Потом мы долго бредем по улице, и мне все кажется, что вот-вот должна появиться площадь, а ее все нет, и бабушка тоже исчезает. Почему все время снится этот путь? Почему она хотела дойти до городской елки?
Едва моя напарница Вика переступает порог магазина, я, взбудораженная новым приказом, потрясываю перед ее глазами длиннющей лентой с новыми ценниками.
– Скорее, – тяну ее за рукав. – Работы до кучи. Смотри, сколько прислали! Сейчас люди набегут, а у нас ничего не сделано. Ругаться начнут.
Вика подносит к носу ленту, внимательно перечитывает цены и с преспокойным видом удаляется в подсобку. Я нетерпеливо кручу в руках ценники и стучу в дверь.
Вика выходит, завязывает платок и выходит