– Когда я вечером оказывался на гражданке, то занимался с ней Камасутрой. А вы, товарищ прапорщик?
– А я обычно сам с утра… – неуверенно ответил, ничего не поняв, прапорщик.
– Ужас! Два года Самасутры!!! – воскликнул призывник.
Коллегами по работе у Белозёрова были преимущественно женщины, и, естественно, каждое утро начиналось одинаково.
– Жанночка, ну как твой ребёнок? Всё нормально? А у меня, представляешь, проблемы с учителями. Не любят моего мальчика, все мозги прокомпостировали из-за его поведения! А он у меня такой умница, считает уже до ста, вот ему и скучно на уроках, вот он и вертится. Они ведь только начали проходить счёт. Ой, да на тебе новая блузочка? Какая прелесть!!! Дашь померить? Саша, проверь аппаратуру, сейчас нам в эфир выходить. Лизонька, а что это у тебя? Новая помада? Дай мне, я на себе посмотрю! Ой! Прелесть! Где брала? Да ты что! Не может быть! Сашуля, эфир! У нас всё нормально?
Катенька! Что это у тебя, новый бюстгальтер? Сашуля, отвернись!
И так каждый день…
Через два месяца работы Саня поймал себя на мысли, что стал прислушиваться к разговорам про детей и замечать, на ком какая блузочка! Да и сам стал одеваться во всё яркое и носить модные тёмные очки. Из белой кепки он сделал головной убор французских моряков, отрезав от неё козырёк, пришив сверху цветной помпон от старой детской шапочки и украсив шапку большим золотым якорем. После этого его даже стали принимать за иностранца, и у Сани появилась возможность заходить туда, куда простых советских людей просто так не пускали…
«Всё! Пора в армию! – сказал себе Белозёров, настраивая аппаратуру к работе после очередных кофточек, детей, бюстгальтеров и помады, – Жалко, что только через год. Призыв-то уже закончился».
– Шурочка! Тебя к телефону! – инженер смены, молодая симпатичная Елена Викторовна Шереметьева, выгнувшись, как большая рыжая кошка, протянула Белозёрову трубку.
«Ну вот, я уже и Шурочка! Один шаг до губной помады и туши для ресниц», – подумал Саня, беря телефонную трубку из рук Шереметьевой:
– Белозёров! Слушаю!
– Александр Феликсович?
– Да! Да! Слушаю!
– Вас беспокоят из военкомата. Майор Чернышов. Вам необходимо завтра явиться в военкомат, расписаться в приписном свидетельстве. Прибыть к девяти ноль-ноль! Как меня поняли?
– Хорошо. Буду в девять, – сказал Белозёров, после чего трубку на другом конце провода повесили и пошли короткие гудки.
Предупредив начальницу, что завтра с утра его не будет, Белозёров прибыл в военкомат к назначенному времени.
В дежурной части военкомата его тут же послали:
– Давай быстро по коридору направо в кабинет номер девять, там всё объяснят.
Перед кабинетом номер девять никого не было, и Саня, постучав в дверь, вошёл. За столом сидел человек в форме армейского подполковника.
– Разрешите, товарищ