– Вылазь, гримбрак ушел, а в этой воде водятся зуборезы. Он потому и не полез, в воду. Жить хочет. – Дважды просить меня не пришлось, вылетела как пробка от шампанского. И сев возле огня, чуть не расплакалась. Костяной начал ржать надо мной, – Ты бы себя видела, хахахаха, пролетела как скорцекрыл. А за тобой, хахахаха, гримбрак. Хахахаха.
– Смешно ему, ушел, бросил меня одну. Хотя мы оба уже знаем, что я не отсюда, бросил на произвол судьбы. – Все же расплакалась. Он замолчал, потом встал и куда – то ушел в лес, чтож прекрасно, пусть еще какая тварь меня попробует на вкус. Раздался треск ломаемого дерева, и костяной вышел с длинной заостренной палкой. Молча, прошел мимо меня по направлению к пруду и, войдя до середины бедра, остановился. Затаился, резко воткнул палку в воду. Повернулся, одной лишь головой на меня, поднял на палке, какую – то рыбину. Как оказалось, это и был зуборез. Рыбина, имела обтекаемое тело, длинной сантиметров 30. Покрытое гладкой, блестящей чешуёй, которая переливалась в оттенках синего и зелёного. У нее были длинные тонкие плавники и заостренный хвост. А в пасти двойной ряд зубищ. Через полчаса я уже наевшаяся валялась на спине, на вкус рыбка была, как наш карась. Вкусно, но не солено.
Костяной осматривал меня своими пустыми глазницами. – Я тут подумал, необязательно нам с тобой имена давать друг другу, раз ты домой хочешь. Ты уйдешь, а я потом ни кому больше служить не смогу. Да и вообще, еще не дай Бог, Фирдос решит подшутить над нами. И соединит наши души. В общем, к капищу не пойдем. Пойдем к ближайшей деревеньке, раздобудем тебе одежду нормальную, а то выглядишь так, как будто тебя Мракалисса всю ночь гоняла.
– Кто такая эта Мракалисса? – повернув голову к костяному, спросила я.
– Это зловещий дух, обладающий длинными, темными когтями, – он изобразил своими костлявыми пальцами когти, – которыми она может пронзить даже самую прочную броню. Ладно, пошли, опасно тебе в лесу ночевать, надо людей искать.
– А как их искать?
– ТЕПЛО ДУШ НАДО ПОЧУВСТВОВАТЬ, я же говорил учиться, а не с хищниками наперегонки бегать. – Начал прикрикивать на меня, трухлявый.
– Че орешь, то? Я по – твоему, чем занималась, стояла там с закрытыми глазами. Концентрировалась. Пока не почувствовала, как мне в руку эта страшила дышит.
Костяной взвыл, – и как ты меня – то смогла поднять? Ты же даже такой сильный энергетический сигнал не почувствовала! АААААА! – обхватив череп руками, поплелся вдоль пруда, из которого вытекала тонюсенькая речушка. Махнул мне, следовать за ним, и пошел молча.
К вечеру мы все еще были в лесу, и все так же топали вдоль речушки, костяной молчал. Иногда нес меня на спине, когда я требовала отдохнуть.
– Мне вот интересно, как ты говоришь? У тебя же ни губ, ни языка нет. – Он остановился.
– Точно, я ведь говорить то не должен. Только сильная магия речью