Красные цепи. Константин Образцов

и очень подробно. Их делали два человека: мой непосредственный начальник, Эдип Иванов, и Георгий Мампория, еще один наш эксперт, кстати, очень толковый. Я помню, он просил меня весной пару раз поменяться с ним дежурствами, и теперь понимаю зачем: они оба знали, когда произойдет очередное убийство. Естественно, в их актах нет ни слова о разрубленных грудинных костях или следах разрезов на шее, но вот отсутствие внутренних органов зафиксировано абсолютно четко. Думаю, ребята страховались на тот случай, если вся эта история все же выйдет на поверхность: не заметить следы насильственной смерти – это халатность или низкая квалификация эксперта, а вот сокрытие того, что у жертв отсутствует сердце, – уже преступление.

      – Насколько я понимаю, набор отсутствующих органов у всех идентичен?

      – Сердце, почки и селезенка. Во всех случаях без исключения. Кроме того, по фотографиям видно, что грудина вскрыта одним и тем же способом. И горло, конечно: оно вырвано вместе с хрящами гортани у всех жертв. Кроме того, все тела обескровлены, а лица и волосы покрыты коркой засохшей крови. Думаю, что образ действия убийцы был во всех случаях одинаков: сильный удар или удары в лицо, которые оглушали жертву или лишали ее сознания. Потом разрез на горле: я думаю, он их опускал головой в какой-то сосуд… скорее всего, даже мешок из непромокаемой ткани, и ждал, когда из артерий вытечет кровь. Отсюда и кровавая корка на лицах и волосах. Потом он укладывал жертв на спину, разрубал грудину, распарывал верхнюю часть живота и извлекал внутренние органы. И уже потом появлялись повреждения, предположительно нанесенные собаками. Скорее всего, чтобы скрыть следы преступления от тех, кто не будет внимательно осматривать тело.

      – Очень хорошо. – Гронский одобрительно посмотрел на Алину. – Еще что-то общее?

      Алина пожала плечами.

      – Все жертвы – молодые женщины в возрасте до тридцати. Хотя возраст может быть просто совпадением: дамы более зрелых лет реже оказываются среди ночи на улице. И еще, чуть более редкая особенность: в крови жертв не обнаружено алкоголя. На момент убийства все были совершенно трезвы.

      – Да, это интересно, – согласился Гронский.

      Он достал из-под своего черного пальто, небрежно брошенного на соседний стул, видавшую виды кожаную сумку и извлек оттуда ноутбук и потрепанную карту города. Развернул ее на столе поверх раскрытых папок и стал делать пометки – маленькие крестики в тех местах, где были обнаружены тела.

      – Ожидаете, что места преступлений сложатся в рисунок пентаграммы? – полюбопытствовала Алина.

      – Неплохо бы, – пробормотал Гронский, ставя крестик в районе Баскова переулка. – Это многое бы упростило. Но я просто хочу продолжить наш список общих черт во всех этих убийствах. Например, все они совершены в центре города, причем довольно компактно.

      Алина взглянула на карту.

      – И не просто в центре, а только по одну сторону Невы, – добавила она. – Убийца ни разу не отметился ни на Васильевском острове,