Пролетаю в поля: умереть.
Пролетаю: так пусто, так голо…
Пролетают – вон там и вон здесь,
Пролетают – за селами сёла,
Пролетает – за весями весь;
И кабак, и погост, и ребёнок,
Засыпающий там у грудей:
Там – убогие стаи избёнок;
Там – убогие стаи людей.
Мать-Россия! Тебе мои песни,
О немая, суровая мать!
Здесь и глуше мне дай и безвестней
Непутевую жизнь отрыдать.
Поезд плачется. Дали родные.
Телеграфная тянется сеть —
Там – в пространства твои ледяные
С буреломом осенним гудеть.
1908
Жизнь
(танка)
Над травой мотылёк —
Самолетный цветок…
Так и я: в ветер – смерть —
Над собой – стебельком —
Пролечу мотыльком.
Июнь 1916
Встречный взгляд
(танка)
Медовый цветик сада
Шлет цветику свой стих…
Две пчелки вылетают
Из венчиков: два взгляда
Перекрестились в них.
Май 1918
«Июльский день: сверкает строго…»
Июльский день: сверкает строго
Неовлажненная земля.
Непрерывная дорога.
Непрерывные поля.
А пыльный, полудневный пламень
Немою глыбой голубой
Упал на грудь, как мутный камень,
Непререкаемой судьбой.
Недаром исструились долы,
И облака сложились в высь.
И каплей теплой и тяжелой,
Заговорив, оборвались.
С неизъяснимостью бездонной
Молочный, ломкий, молодой,
Дробим волною темнолонной,
Играет месяц над водой.
Недостигаемого бега
Недостигаемой волны
Неописуемая нега
Неизъяснимой глубины.
1920
Больница
Мне видишься опять —
Язвительная – ты…
Но – не язвительна, а холодна: забыла.
Из немутительной,
духовной глубины
Спокойно смотришься во всё,
что прежде было.
Я, в мороках
Томясь,
Из мороков любя,
Я – издышавшийся мне
подарённым светом,
Я, удушаемый, в далекую тебя
Впиваюсь пристально. Ты смотришь
с неприветом.
О, этот долгий
Сон:
За окнами закат.
Палата номер шесть, предметов
серый ворох,
Больных бессонный стон, больничный
мой халат;
И ноющая боль, и мыши юркий шорох.
Метание —
По дням,
По месяцам, годам…
Издроги холода…
Болезни,