у, а в нашу. В голове моего друга Александра не знаю, что творилось. Вел он себя странно. Была моя смена, шли мы в космосе. Шли причем несколько недель по времени корабля (ну, то есть среднее время на Малек) прямиком через несколько каскадов метеоритных облаков. Не могу сказать, что сложно было обходить в космосе эти каменья. Пускай там, где мы шли, и не сказать, что было светло, но все ж таки расстояния между камнями были приличные (никак не меньше 15-17 км между ближайшими из тех, которые нам попались). Корабль-то наш юркий, я тоже с опытом маневрирования. К примеру, на подлете к 6 планете нашей системы
1 такие порой возникают истории, если вдруг посчастливилось попасть в дни галактической ярмарки искусств и ремесел. А при этом еще все штатные диспетчеры отказались работать до окончания сборища, потому что снова прилетели умельцы-кузнецы из соседней галактики и прилетели опять на своих двоих, на крыльях то бишь. И прилетели не вдвоем, втроем, вчетвером, а, наверное, всем табором, человек эдак 1,5 миллиона. По-моему, им просто нравится гулять вот так всей планетой в далекую глушь (ну, мы-то центровые, понятно, но для их галактики это глушь). Ну и у них, в общем, начинается гулянка, они в силу своих особенностей спокойно могут и в атмосфере летать, и без атмосферы, и над поверхностью планеты, и в открытом пространстве, и с воздухом, и без. Ну, в общем, по барабану им. А еще их в вакууме начинает, по-моему, уносить в сторону неутомимого веселья. Наступает у них эйфория на много часов и дней. Да еще и это все у них происходит без всяких последствий, то есть какого-то внутреннего стопора нет. 1,5 миллиона 5-метровых обаятельнейших крылатых людей в итоге крутятся, мягко говоря, в коконе собственного безопасного наслаждения вокруг планеты целый месяц. Это, как Вы понимаете, мало-мало затрудняет продвижение всяких торговых повозок с их габаритами, туристических лайнеров, да и вообще для любого движущегося объекта вне зависимости от объемов становится непросто пришвартоваться на станцию у планеты или тем более приземлиться. К тому же, заденешь корабликом одного такого – ну мало ли, межгалактические отношения, все дела. Они-то вроде ребята простые, но все же. Поэтому в очередной их прилет на очередную ярмарку диспетчеры решили поберечь естественный цвет своих волос на голове и дружно ушли в отпуск. Это был легендарный маршрут для каждого, кто в тот месяц пытался прорваться к планете. Лично нам с Александром нужно было (потому что очень хотелось) принять пассажира (родом из одного отдаленного местечка) с поверхности этой планеты и именно в тот момент для круиза по нехоженым тропам сразу за одной не очень далекой туманностью (ну, вы ее знаете, возможно, как «Северная Америка»). А когда мы поняли, куда влезли на подлете, то я поспорил с моим другом-капитаном, что проведу корабль так, что ни одно перышко с крыла галактических соседей не коснется парусов или обшивки нашего корвета по имени «Эвер». Так и вышло, хотя один из этих кузнецов залетел к нам на палубу и мы недолго с отдачей и искренним взаиморасположением пообщались (но перьями своими парусов и обшивки он не касался, я проконтролировал).
В общем, возвращаюсь к основному повествованию. После таких тренировок для меня идти через разреженный космический камнепад – это нормально, в порядке вещей. Но вот в чем странная штука-то все же. За 2 недели случилось нам на пути 2 таких приличных курумника посреди пустынных просторов. Потом в конце 3 недели пути – еще один небольшой и опять, говорю ж, посреди пустыни. А потом и еще интересней стало. Один за другим с интервалом в 5 дней на нас сверху посыпалось неизвестное что-то. Ну вроде как помесь обычного земного дождя с огнями Эльма – то есть такие маленькие мокрые светящиеся капельки. Они проходили через силовое поле корабля неизвестно почему, долго-долго, по целым минутам падали на палубу, пританцовывая в степенном ритме и как будто даже крутясь в танце со своими партнерами – такими же светящимися белым искристым светом невесомыми капельками. Потом они наконец упадали на палубу и еще сутки светились на досках, пока не растаивали, оставляя обычное, как от воды, мокрое пятно, но высыхало оно тоже очень долго, еще около суток. Они были при этом немножко теплые и, когда я потрогал одну такую каплю, от нее мне в руку ударил небольшой разряд, но не электричества, а чего-то похожего, силы более мягкой, даже ласковой, хотя и упругой, упорной. Через 20 часов примерно они растаяли и в первом, и во втором таком ливне. Мы и с одного такого случая с Александром ошалели, а уж когда это дважды повторилось, то и вообще углубились в длительные раздумья. По-моему, эти разряды еще и как-то ошеломляюще на нас подействовали. Естественно, мы оба по многу раз касались этих капель. Так вот потом еще в течение оставшегося пути (а это где-то полгода – туда и обратно очень всегда хочется – не больше) повысилась у каждого из нас в отдельности чувствительность, что ли. Я стал картины писать, пейзажи всякие, в основном, правда, пейзажи с обязательным изображением каких-либо изобретений в работе. Александр вдруг музыки насочинял. До сих пор, вон, шпарит. Как не зайдем в таверну у нас дома или еще где на космических просторах— если там живые музыканты есть (да или хоть бы просто инструмент какой) – обязательно попросят сыграть что-нибудь, если любители музыки найдутся, ну, те, кто в лицо узнал знаменитого теперь капитана-музыканта. Навострился, в общем. Но уверен, что это из-за прикосновения к тем каплям с нами такое приключилось
