Лучший подарок охотнику. Евгений Юрьевич Кунгурцев

усилия от тяжести лопнула. То же самое произошло и у моего товарища. Мы вышли на берег и заново оснастили свои удочки, поставили леску потолще и крючки большего размера. И вот уже опять наши поплавки несутся по мутной дорожке. Снова поклёвка. В этот раз я, после подсечки, не стал торопиться вытаскивать, а подержал ленка не много на течении и, когда он перестал кувыркаться, не спеша стал выводить его на мелководье. Как только его спинной плавник показался из воды, он снова начал извиваться и тянуть в глубину. Натянутой леской я поднял голову ленка над водой, а коленкой придавил тело ко дну, потом крепко схватив пальцами под жабры, и приподнял его. Сильная и красивая рыба блестела мелкой чешуёй с леопардовыми пятнами, рот медленно открывался и закрывался, хватая воздух, который медленно её усыплял. Такого крупного ленка, на поплавочную удочку, я поймал впервые. Полюбовавшись этим красивым, диким хищником, успокоил его окончательно и бросил в траву на берег. Весь день до вечера, мы ловили на этой яме ленков. Наполнили свои канны и рюкзак ленками и довольные вернулись к своему жилищу. До позднего вечера чистили рыбу и варили уху, вспоминая захватывающие моменты прошедшей рыбалки.

      Мы находились не много выше среднего течения реки Горин. Широкая долина, около полутора километров, пролегла от одних сопок до других. Глядя на реку, не верилось, что эта не большая полоска воды, шириной не больше сорока метров, затерявшаяся в тальниковых островах, может в половодье заполнять всё пространство между сопками и, сметая всё на своём пути, с бешеной скоростью нестись к Амуру. Такое бывает редко, но оставленные заломы из огромных елей и ильмов, оголенные камни, заросшие тальником, ещё долго будут напоминать об этом суровом, вспыльчивом нраве горной реки.

      Не много ниже от нас протока расширялась, образуя не глубокие заводи и мелкие перекаты. То и дело мы слышали всплески со стороны этих перекатов, это кета отметавшая икру, но ещё живая, тратит последние силы, оставшиеся от выполнения своей миссии и покорно ждущая конца своего жизненного цикла. Берега икромёта были завалены уже мёртвой, гниющей рыбой. На каждом шагу можно встретить следы пиршества медведей, которые рыбой набирают необходимый запас жира на зиму.

      Стало совсем темно. Во время ужина, кроме журчания воды, мы услыхали сильные всплески и стук камней. Не включая фонари, мы вылезли из своего жилища. Восходящая полная луна освещала протоку. На перекате стоял крупный медведь. Поднимаясь на задние лапы, он падал вперёд и глушил передними лапами кету, которая старалась по мелководью проскочить перекат. Задавив очередную рыбину, он брал её зубами и выносил на берег. Поймав штук пять он улёгся на живот и удерживая лапами кету приступил к ужину. Съев весь свой улов, он подошёл к воде и долго пил. Напившись, развернулся и медленно, вразвалочку пошёл в сторону сопки, не обращая внимания на дым от костра и наше присутствие. Мы, молча, стояли и наблюдали всю эту картину, сжимая в руке двустволку, заряженную двумя пулевыми патронами.