Когда в семь вечера я захожу в ресторан, на входе меня встречает администратор с пафосной гримасой на красивом лице. Говорю ей, кто меня ожидает, она тут же меняется – лицо начинает излучать интерес и доброжелательность, и она безропотно провожает меня в глубь зала. Интересно, имя Максима Андреева на всех так действует? Сначала Варя, теперь эта девица.
В ресторане почти нет свободных мест, но Андреева я замечаю стразу. Он сидит, небрежно откинувшись на стуле, и смотрит прямо на меня. Его взгляд несколько секунд изучает мое лицо, потом медленно скользит вдоль тела. Это глупость, но, несмотря на скромное платье-броню, у меня создается ощущение, что мысленно он меня раздевает. Кожа начинает гореть, пульс учащается. Даже дыхание становится прерывистым – бессознательно я пытаюсь задержать его, чтобы бурно вздымающаяся грудь не выдала моего смятения.
– Здравствуй, – говорит он, легко поднимаясь со стула.
Я лишь киваю, потому что дар речи мне отказывает. Максим галантно отодвигает для меня кресло, и я усаживаюсь на него, ощущая себя как на иголках.
– Расслабься, – его голос звучит чуть насмешливо.
– Мне некомфортно находиться здесь с тобой, – отвечаю я, не считая нужным врать. – И я бы предпочла провести этот вечер иначе.
– Какая честность!
– Мое лучшее качество.
Появившийся официант прерывает этот обмен колкостями. Отказавшись от вина, заказываю минеральную воду и ассорти брускетт.
– А горячее?
– Я не голодна.
Андреев диктует свой заказ и отдает официанту меню, после этого вновь берет меня в свой фокус.
– Надеюсь, за дни, прошедшие с нашей последней встречи, ты смирилась с мыслью о нашем браке.
– На это мне не хватило бы всей жизни.
Он усмехается и вновь скользит по мне взглядом, от которого меня бросает то в жар, то в холод. Как он это делает? Я работаю моделью уже два года – чувствовала на себе разные взгляды: от заинтересованных и развязных до равнодушных и презрительных. Но так, как смотрит он, на меня не смотрел никто.
– О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю я, нервно комкая салфетку.
– О том, когда тебе будет удобно перевезти вещи.
– Прошу прощения? – вырывается у меня удивленный возглас.
– В мою квартиру.
– Зачем мне это делать? У меня есть своя.
– Это не твоя квартира, – говорит он с нажимом.
– Она принадлежит отцу.
– А ты с пятницы будешь принадлежать мне.
Приносят напитки, и я почти жалею, что не решилась на что-нибудь из спиртного. Возможно, алкоголь смог бы смягчить этот новый удар, нанесенный мне Максимом Андреевым.
– Ты говорил, чтобы я относилась к этому браку как к сделке, – напоминаю, с трудом подбирая слова.
– Ничего не изменилось, – вкрадчивая мягкость его голоса и мерцающий блеск в зеленых глазах начинают меня тревожить.
– Если