В этом он еще больше убедился, когда они ворвалась на хутор Овичей, чуть ли не штурмом его взяв. И там подпоручик, ранее накрученный вахмистром, особо не церемонился.
– Так, старый, кто из твоих щенков лес вокруг хорошо знает? Пусть собирается, с нами пойдет проводником.
А дальше вообще некрасиво получилось: пытавшийся что-то возразить старый дед Лука от подпоручика сразу же в морду получил, свалившись хоть не под стол, а на лавку. В этот момент, когда жена Луки и его внучки заголосили, Захар и понял – беда случилась.
Какие там щенки – волчата молодые, хорошо их Лука воспитывает. Стоило ему по мордасам получить, так они чуть ли не мгновенно с места сорвались… попытались сорваться, и это безоружные на вооруженных казаков. И неуверенными они не выглядели, нет страха в глазах. Златогривый их за руки прихватив, остановил, головой мотнув отрицательно, и те послушались. Даже Гришка, сын Ивана Кочубея, на месте остался, только взгляд у него и усмешка на губах… вылитый батя, тот тоже так в лицо врагам своим смотрел перед зарубой.
«Эх, потеряли казака доброго, – понял Захар. – Не простит нам Гришка сегодняшнего, да и остальные не забудут. Вон как смотрят, златогривый особенно: спокойно, внимательно, с одного лица на другое взгляд переводит, всех запоминает».
– Молчать, бабы! – вызверился подпоручик на голосивших девиц, которых жена Луки уже успокаивать принялась, и снова к деду повернулся. – Ты, холоп, никак бунтовать вздумал?
– Неправда ваша, благородие, – с трудом поднявшись на ноги, насупленно ответил ему Лука. – Овичи никогда в холопах не ходили. Вольные люди мы. И внуков я с вами не отпущу! Сын мой вон пошел да сгинул, до сих пор не знаем, где могилка его. Да и была ли та могилка…
– Да ты… – Шагнувший было к старому подпоручик замер на месте, так как снаружи в дверь громко стукнули предупреждающе. – Что там, Анисим?
Унтер-офицер, постоянно державшийся рядом с подпоручиком, ответить не успел, домой вернулся родной внук Луки. Увидел происходящее, и даже у Захара Корниенко, немало в жизни повидавшего, сердце дернулось.
Скользнув за спину Егорке, он руку ему на плечо положил, придерживая, и быстренько оружие с другого плеча у него снял.
– Не дуркуй, паря, – попытался он не допустить кровопролития, и так последствия еще не раз им всем аукнутся, слишком уж Овичи известны в этих краях, много у них знакомых и друзей, им обязанных.
От оружия избавил, но, уловив мимолетно брошенный на него этим парубком взгляд, уверился: «Вот она и беда пришла».
В горнице было многолюдно: казаки по всей комнате распределились, злая бабушка с облепившими ее сестрами в углу стояла, рядом братья – впереди Хрисан, сразу за плечом у него Гриша со своей полупрезрительной улыбочкой на губах и горящими от ярости глазами. По сторонам от него стоят насупленные Андрюха со Степаном, непроизвольно сжимающие и разжимающие кулаки. Ну и дед, возле стола неуверенно на ногах стоявший, на лице у него наливался синяк прямо