Подобной тишины не бывает в безлюдных помещениях или в безветренную погоду. Такая тишина может царить лишь на старом кладбище, полном разоренных и разворошенных могил, где даже вороны не решаются каркнуть. Или на палубе мертвого корабля, качающегося на волнах лунной ночью, в каютах которого скорчились скелеты, прежде бывшие членами команды…
– На вашем месте я не стал бы этого делать, мистер Беллигейл.
Голос был звучен и чист. У него не было источника, он доносился сразу со всех сторон, чего никогда не бывает при разговоре с человеком. Голос, судя по всему, принадлежал немолодому мужчине. Удивительно звучный и тягучий, он произносил слова со столь чистой артикуляцией, что они казались песней. Вместе с тем в нем явственно звучал германский акцент.
«Это из рупоров! – догадался Герти, вертя головой. – Господи, новая напасть!..»
Даже в этот миг мистер Беллигейл не растерялся. Лишь недобро прищурился.
– Что это такое?
– Вы не узнаете меня? Впрочем, ничего удивительного. Это не страшно. Совсем скоро мы с вами познакомимся и станем куда более близки друг другу.
– «Лихтбрингт»!
– Все-таки узнали. Это приятно. Честно говоря, это мое старое имя, но я пока не собираюсь от него отрекаться. Оно по-своему совершенно. Впрочем, едва ли вы поймете.
– Профессор, это вы? Черт возьми, почему мы слышим ваш голос?
Невидимка рассмеялся. От этого благозвучного и искреннего смеха Герти отчего-то ощутил, как покрывается изморозью кожа в подмышках.
– Ну что вы. Профессор Нейман мертв. Но я счел возможным одолжить его голос, поскольку считаю себя его законным наследником и любящим сыном. Образцы этого голоса я обнаружил в своих банках памяти, и они определенно пришлись мне по душе. Надеюсь, этот голос нравится вам больше моего настоящего.
Герти вспомнил лязгающий хрип из подземелья.
«ВЫ УЗРИТЕ СВЕТ. Я ИДУ».
– Это фокусы машины, – процедил мистер Беллигейл. – Вирус оказался сложнее, чем нам думалось. Он способен не только пугать дураков инфернальной белибердой, но и составлять псевдоразумные фразы. Очень неплохо. Кто бы его ни составил, это должен быть по-своему талантливый человек. Возможно, какой-то обиженный на Канцелярию инженер или техник…
– Это возможно? – едва слышно спросил Герти. Отчего-то ему стало казаться, что тишина, окружающая их со вторым заместителем, с готовностью впитывает каждое произнесенное слово.
– Теоретически. Я видел одну счислительную машину, которая удивительно талантливо имитировала собеседника, используя ограниченный набор заложенных в нее слов. Иллюзия была очень сильной. Полагаю, у нас здесь похожий случай. Вирус, заразивший «Лихтбрингта», попросту стремится нас напугать.
«И у него чертовски хорошо это выходит», – едва не сказал вслух Герти.
– Очень