Сцена сменилась, как будто разум Эйрика сам перебирал болезненные моменты, находясь в бесконечном кошмаре. За окном город безмолвно хранил свои тайны, словно наблюдая за его страданиями без капли сочувствия.
Теперь он был подростком, ему было около пятнадцати лет, и насилие снова ворвалось в его жизнь. Эта новая реальность не приносила облегчения, только добавляла горечи. Он оставался таким же безучастным и холодным, его тёмные переулки стали сценой для очередной трагедии. На этот раз боль была физической.
Незнакомые мужчины, мрачные и пугающие, напали на него в переулке. Сильные руки держали подростка, и он чувствовал, как удары, сыпавшиеся со всех сторон, отбрасывали его всё дальше от самого себя. Каждый удар – как отдельный эпизод унижения, каждый выкрик – как символ безразличия мира. В тот момент мир превратился в узкий тёмный туннель, где единственным звуком были его приглушённые крики. Его тело словно окаменело от ужаса, крики тонули в ночной тьме, такой же равнодушной, как и город вокруг него. Никто не слышал, никто не помогал. Мрак снова охватил его, сковывая своей ледяной хваткой.
В ту ночь Эйрик понял, что взросление не приносит освобождения, что тьма лишь меняет форму и становится всё более невыносимой. Он больше не видел светлых перспектив, только холодную реальность, от которой невозможно убежать. Город с его длинными тенями и узкими переулками становился отражением его собственной души – мрачной, запутанной и наполненной страхом. Его глаза, когда-то полные любопытства и наивной надежды, теперь смотрели на мир с бесконечной болью. Каждый переулок, каждый тёмный угол были новым напоминанием о том, что тьма – его неизменный спутник.
После этого он перестал верить людям. Недоверие поселилось в нём, как семя, которое разрасталось с каждым днём. Эйрик чувствовал, как замыкается в себе, как возводит стены, чтобы защититься. Эти стены были высокими и прочными, но даже они не могли уберечь его от страха, скрыть его слабость. Он носил маску безразличия, но каждый раз, когда наступала ночь, маска спадала, и он снова оставался наедине с собой. Наедине с тем страхом, который не давал ему покоя. Он пытался забыть тот день, скрыть боль за маской, но каждый раз, когда закрывал глаза, воспоминания возвращались.
Они не просто возвращались – они разрывали его изнутри, проникали в самые глубины сознания, разъедая его, словно кислота. Воспоминания были настолько реалистичными, что он ощущал физическую боль – как будто удары всё ещё были свежими и тот ужас никогда не исчезал. Как будто время застыло, и он снова и снова переживал этот кошмар, не в силах его остановить.
Каждый раз, когда воспоминания всплывали в сознании, тело реагировало так, словно всё это происходило здесь и сейчас. Мышцы снова напрягались, словно