– Нет.
– А я терял. Чуть с жизнью счеты не свел. Это больно и тяжело. Не мешай. Если он хочет с ней проститься – пусть простится. Может быть, от ее вида он наконец-то утратит самоконтроль…
Глава 2
1925 год, декабрь, 11, Москва
Работать обновленный Фрунзе начал прямо в палате. И не только занимаясь делами, напрямую связанными с покушением на него и убийством жены, но и по своему прямому профилю. Как нарком по военным и морским делам.
Фактически ему пришлось превратить палату в свой импровизированный кабинет.
Он вызывал подчиненных для бесед.
Совершал звонки.
И писал… писал… писал…. Благо, что карандаш и бумага имелись в достатке. А потом, через неделю, он отправился уже домой, где продолжил работать в более насыщенной обстановке с регулярным осмотром врачами. Только они уже самостоятельно прибывали. На авто, которое от наркомата за ними посылали.
Дети жили у матери Фрунзе, у Мавры Ефимовны. Она их придержала у себя, чтобы сына во время выздоровления не тревожить. Дочь 1920 года рождения была уже очень активна и создавала много шума, как и всякие дети ее возраста. А сын, который родился в 1923-м, просто был еще слишком мал, требуя массы внимания к себе в обыденном, бытовом плане. Их Михаил Васильевич видел. И даже опросил. Но ничего путного не выяснил. Супруга, как приехала в Москву, сразу с вокзала завезла их свекрови. И только после этого отправилась домой, видимо, полагая, что ей придется за мужем ухаживать. Именно поэтому в ту ночь она была одна.
И вот канун Рождества, которое на удивление тут праздновали. Чему он немало удивился, увидев табель выходных дней… Ну как в канун. За две недели до него. Потому что само Рождество коммунисты планировали совместить с XIV съездом ВКП(б).
– Вечера на хуторе близ Диканьки прям, – едва слышно буркнул он себе под нос, вспомнив об этой детали, когда шагал. Смешно и дико выходило. Он сам никогда фанатиком не был, стоя на позиции строгого прагматизма. Обе его прошлые личности. И не заметить это совпадение он не мог. – Борьба с ветряными мельницами какая-то…
Коридор закончился.
За ним нарисовалась приемная.
Секретарь глянул на него. Весьма располагающе улыбнулся. И, кивнув, нырнул за дверь кабинета, где заседало Политбюро ЦК ВКП(б).
Меньше минуты спустя Фрунзе пригласили войти.
Шаг вперед.
И вот он уже в просторном, но душном кабинете, заставленном тяжелой, массивной мебелью. Под старину. На его взгляд – излишне громоздко и нефункционально. Ну и пафосом пустым веет за версту. Стол, как и положено, был покрыт зеленым сукном. Вокруг него сидели люди с усталыми, раздраженными лицами. Дым стоял коромыслом – и сигаретный, и сигарный, и трубочный. И по неведомой причине наглухо задраенные окна, да еще и занавешенные тяжелыми шторами, превращали помещение в некое подобие пыточной.
Ближе к нему сидел Троцкий с козлиной бородой и нескрываемым