Фрунзе. Том 1. Вираж бытия. Михаил Ланцов

Крестьяне реализовали свою старинную мечту. Но какой ценой? Крупный производитель на селе пропал. А мелкий выращивал то, что считал нужным. То есть, еду. Для себя и на продажу. Все остальное ему неинтересно. Из-за чего практически пропало сельхозсырье для фабрик, став дефицитом. Что вынудило правительство закупать его за рубежом[12]. Это ударило по ценам на готовую продукцию и, как следствие, сказалось на доступности ее для крестьян. Вкупе с низкой эффективностью мелких крестьянских хозяйств это привело к существенному снижению уровня жизни селян. По сравнению с 1913 годом. И польским крестьянам, которые видели только вершину айсберга, Советский Союз нравился ничуть не больше, чем их же пролетариям.

      Цирк?

      С конями. В яблоках. Да с клоуном, идущим по кругу вприсядку. Но такова борьба за власть. И большевики в ней ничего нового не изобретали.

      Апогеем идеологических противоречий стал НЭП, внедренный в 1921 году. В котором коммунисты уступали еще сильнее, давая свободу не только крестьянам-землевладельцам, но и капиталистам торгово-промышленного толка. Ограниченную. Но свободу. Что вступало в полное и решительное противоречие с идеологической программой партии и ее политическими целями. Например, в отношении частной собственности. Однако иначе было нельзя. Просто потому, что в молодом советском государстве реальная, а не на словах, поддержка левых не превышала 3–4 % от всего населения[13]. Вот большевикам и приходилось мимикрировать, помещая в левую скорлупу правые идеи самого разного толка.

      На выходе у них рождался натуральный сюрреализм, безумно напоминающий химеру. С трибун кричали об одном. Делали второе. А хотели третье. Что, как несложно догадаться, порядка и здравости экономике не добавляло. Ведь экономика любит тишину и прозрачные правила игры, а не вот это все.

      – И сколько вам нужно времени на подготовку? – после затянувшейся паузы спросил Зиновьев, бывший, среди прочего, председателем исполкома Коминтерна в те дни.

      – Для подготовки к разгрому вооруженных сил Польши?

      – Да, – чуть пожевав губами, нервно ответил он.

      – Лет пять-семь. Если РККА будет оказана всемерная поддержка Коминтерном, то меньше. Возможно, два-три. Все зависит от поддержки. Быстрее можно, но выйдет надрыв сил. Победить победим, но цена окажется очень высока. А мы ведь не хотим останавливаться на Польше, не так ли?

      – Не хотим, – решительно и твердо произнес Троцкий.

      – Какая вам нужна помощь?

      – Разведка. Закупка вооружения. Тайная, желательно. Деньги. Если, конечно, международное прогрессивное сообщество в состоянии нам помочь финансово. Еще потребуется поиск нужных людей. В Европе масса хороших, грамотных специалистов, которые сидят у разбитого корыта, неустроенные после окончания Империалистической войны. Их привлечение может ускорить подготовку, повысив ее качество.

      – Деньги… – пожевав губами, повторил Зиновьев, выцепив самое главное.

      За 1919–1923 годы Троцкий, действуя