Хулиган выронил окурок, губы его затряслись.
– П-прости, уч-читель…
– Леша, дай ключи от наручников, – попросил я младлея.
Тот перебросил мне ключики. Я отпер «браслеты». Сарай ошарашенно уставился на меня, но в глазах его не было благодарности. Только – злоба. Этот гаденыш уже хлебнул сладкой жизни шестерки у авторитета и теперь его никакая зона не исправит. Я повернулся к нему спиной, чтобы сесть в машину, как вдруг услышал тихий вскрик Красавиной, за которым последовала знакомая мне музыкальная нота, звучащая всякий раз, когда кто-то «играл» на черной флейте. Я успел обернуться, чтобы увидеть, как крутится волчком хулиган.
Шип вонзился ему в запястье правой руки, из которой выпала финка. Старшина на профессиональном рефлексе подобрал нож, а старший лейтенант растерянно смотрела то на воющего от боли Сарая, то на сарбакан в своей руке. Шип дрогнул и осыпался черным прахом. Теперь, если этого гаденыша не доставить в больничку, он подохнет. Я схватил его за шиворот, сунул на переднее сиденье, а сам бросился к водительскому месту. Остальные поняли, что надо срочно ехать. Растолкав спящего пацаненка, они втроем сели на заднее сиденье.
Ближайшая больничка находилась в Затонье. У тамошнего медперсонала уже должен появиться опыт спасения придурков, которые познакомились с шипом «черной флейты». Я, правда, не знаю, удалось ли им спасти предыдущего бандита? Ну может этого мелкого поганца, чья жизнь на самом деле ничего не стоит, получится вытащить. Я доставил его быстро и даже лично объяснил дежурному врачу, что скорее всего пациенту потребуется срочное переливание крови. И тут эскулап меня огорошил.
– А где я ему возьму кровь? – спросил он меня. – Запаса у нас нет. Хотите спасти, сами ложитесь на кушетку. Вы вон какой здоровый!
Из всех событий минувшей ночи это было самое ошеломляющее. Чтобы я дал свою кровь этому недоумку, который кинулся на меня с ножом? Да и раньше доставлял разные неприятности. А с другой стороны, нахрена мне вешать на свою совесть эту жалкую жизнёнку? Короче, я дал согласие. Только попросил Лилю позвонить матери Тимки, которая сходит с ума. И только после этого отправился в палату, где меня уложили на кушетку напротив пострадавшего.
Когда процедура была завершена, доктор выписал мне справку, которую можно будет представить на работе, чтобы получить отгул. Бумажка оказалась очень кстати. Держа ее наперевес, я вышел к поджидавшим меня друзьям. Увидев улыбающегося Фирсова, я сразу почувствовал себя бодрее. За руль меня не пустили, отправив на заднее сиденье. Вести машину взялся Сидоров. Морозов сел рядом с ним, а между мною и Тимкой расположилась Красавина.
– Ну что? – спросил я. – Позвонили матери?
– Позвонили, – сказала Лиля. – Тимка сам с ней поговорил.
– Молодцы оба.
Старшина вел машину безупречно. Мы быстро выбрались с поселковой дороги на шоссе и погнали к Литейску. Солнце уже стояло высоко. На синем небе не было ни облачка,