В левом дальнем углу на железной скамье сидело двое бедолаг, погружённых в свои мысли. Их можно было смело отнести к овцам. Один объект стоял за невысокой перегородкой и громко, без стеснения справлял нужду. Видимо, претендовал на роль волка, но дотягивал максимум до барана. Ещё один неподвижно стоял у решётки узкого окна и даже не повернулся, когда за моей спиной хлопнула дверь.
Странно: несмотря на лето, в камере был дикий холод. «Может быть, это способ давления», – пронеслось у меня в голове. Разместившись на скамье, я скрестил руки на груди, пытаясь сохранить тепло. Чуть прикрыв глаза, сфокусировал своё внимание на дыхании. Сколько мне тут сидеть в ожидании адвоката, было непонятно. В прошлый раз это заняло около 3 часов. В голове по кругу вращалась его фраза с нашей первой встречи: «Если сестра заплатит залог, тебе не нужно будет сидеть в тюрьме и ждать решения суда». А следом другая его фраза, после которой я впервые в жизни по-настоящему испугался: «Тебе инкриминируют 4 статьи с максимальным сроком, за каждую 20 лет».
Конечно, она сделает всё, чтобы вытащить меня отсюда. Ведь мы так хорошо общались в последнее время. Я был горд ею и уважал тот путь, который она проделала в чужой стране, приехав сюда ещё в студенческие годы. Сейчас она врач, востребованный специалист. Она прекрасно выглядит, у неё хорошая семья. Я с детства считал её примером.
Я вспоминал, как мы с отцом и братом приехали в Украину, как мы с сестрой бегали по утрам по стадиону. Я был ещё ребёнком, но образ спортивной, всегда улыбающейся сестры, говорящей с английским акцентом, навсегда запал мне в душу.
Да, мы были двоюродными, не родными, но она точно поймёт, что я просто попал не в ту компанию. Конечно, во что бы то ни стало она поможет мне. За день до моего ареста она попросила меня помочь ей с мебелью в недавно купленной квартире рядом с Central park. Я был рад за неё и с удовольствием согласился. Приехав на место рано утром, я обнаружил гору коробок с дорогой мебелью и всего одну крестовую отвёртку. «Сестра попросила, значит, надо помочь», – подумал я и приступил к работе.
Закручивая последний шуруп, я взглянул на свои руки. Пальцы, усеянные мозолями и кровоподтёками, еле сжимались в кулак. Полностью обессилев, я поднялся на крышу, где располагалась солнечная терраса, и уснул под заходящим солнцем.
Сестра приехала поздно вечером. Её улыбка и радостные возгласы были лучшей благодарностью для меня. Свои руки я показывать не стал. Прощаясь уже ночью, мы крепко обнялись и пожелали друг другу счастья, обещая поддерживать связь. На следующий день у меня был рейс. Она пожелала мне хорошего полёта и мягкой посадки в Москве. А на следующий день меня арестовали.
Вспомнив эти подробности, я ещё раз убедился, что скоро за меня заплатят залог, и я покину эти места.
Громкий