На советах обсуждали нападение на казаков – на обоз в первую очередь, поскольку ситуация с боеприпасами была катастрофическая. Но пока не было известно, откуда казаки подступят, конкретных планов составить не представлялось возможным. Приходилось выжидать.
Сейчас главной бедой был голод. Грабить население Саша запретила под страхом расстрела. Того, что местные давали сами, едва хватало, чтоб полк мог прожить впроголодь. Саша получала такую же порцию, как и все – миску пустой несоленой каши в день. Желудок постоянно ныл, и перед глазами время от времени темнело.
Деревня, приютившая полк, называлась Алексеевка. Встали на свежем покосе – больше негде было; острые стебли кололи ноги даже через подошву сапог. Два десятка самых тяжелых раненых удалось разместить по домам, прочие лежали прямо в поле, на еловом лапнике. Здоровые спали на голой земле. Не было ни одеял, ни теплой одежды. Пока еще погода стояла жаркая и дожди не зарядили. Саша боялась думать о том, что делать, когда похолодает. “Что-нибудь придумаем”, – эту фразу она повторяла много раз на дню. Хорошо хоть многие ее ребята сами выросли в деревне и сейчас помогали местным с покосом и сушкой сена.
Главным источником какого-никакого снабжения оставалась секта хлыстов. По счастью, в их картине мира Новый порядок почему-то оказался Царством Антихриста, и все вставшие на борьбу с ним заслуживали поддержки – даже разбитый полк под командованием неопытной бабы.
Радовало только, что вопрос с ранеными понемногу решался. Самые слабые отошли, и их хотя бы похоронили по-людски, для этого пришлось раздвинуть ограду деревенского кладбища. Прочие постепенно выздоравливали. Доктор и фельдшерицы мало что могли сделать без медикаментов, а вот присланные Матроной женщины, к огромной Сашиной радости, лечили не молитвами и снятием порчи, а настоями и мазями. Во многих случаях эти народные средства худо-бедно помогали. Тех, кто сделался негоден к продолжению службы, Саша пыталась пристраивать в крестьянские хозяйства. Кое-где мужиков не хватало настолько, что даже увечным работникам были рады.
Князев каким-то чудом до сих пор оставался жив, хоть в сознание и не пришел. Его мощное тело до последнего сопротивлялось смерти. Женщины из хлыстов поставили вокруг его головы свои пахнущие болотом свечи, после чего он вроде бы стал дышать глубже и ровнее. Но Саша догадывалась, что счет идет уже не на дни, а на часы и что полк теперь на ней.
У самой Саши не осталось даже зубной щетки и сменной сорочки. Всего имущества у нее теперь был маузер с одной обоймой, “Танк” на запястье и дистанционная трубка от