– Сир, в таком случае позвольте мне разделить участь моего корабля, – пленник умоляюще посмотрел на Жана. Взгляд его показался знакомым Жульеру, вот только где он мог видеть эти внимательно изучающие глаза?
Жан согласно кивнул головой:
– Как будет угодно.
Отойдя от торговца на кабельтов, «Марионетка» развернулась правым бортом и ощетинилась жерлами пушек, канониры разожгли фитили и навели на несчастную посудину тридцать стволов. Боцман сунул в рот дудку и замер в ожидании команды.
«Принесет ли оно счастье?» – донеслось до Жана с «Кокона». Он, задетый наглостью противника, махнул рукой, боцманская дудка взвизгнула, фитили опустились на запальные отверстия, но неожиданный порыв ветра сорвал «Кокон» с места, и через секунду загадочный галеон исчез из виду, ядра упали в воду на радость чернобрюхим дельфинам, бросившимся за ними, как за мячами, а Капитан Жульер, пораженный догадкой, прошептал:
– Глаза русалки на двери, разрази меня гром.
И, схватив несколько монет и мешочек с изумрудами, он рванулся в каюту, где за старинным резным буфетом пряталась небольшая дверка с длинноволосой девой в чешуйчатом одеянии. Прежде чем исчезнуть в каюте, он услышал за спиной отвратительный голос попугая:
– Бр-р-раво, капитан, бр-рависсимо…
– Жан, – у входа в погреб его поймала мама, – ты слишком часто стал пропадать внизу, уж не завелась ли там какая-нибудь маленькая страсть?
– Исключительно желание помочь тебе. – И мальчик с гордостью протянул женщине завоеванные богатства, но в ладони с золотыми монетами оказалась соленая лужица, а мешочек с изумрудами был пуст, хоть и влажен.
Мама с улыбкой потянула сына к себе и поцеловала его руку:
– Ой, соленая, – и поднесла к носу мешочек: – Пот и слезы, что ж, – заключила она, прижав Жана к груди, – потом и слезами добывает себе человек счастье.
Глава 4
Дом погружен в ночной туман по самый конек крыши, из плотной мутно-серой ваты торчит один дымоход в виде перста, указующего в точку звездного небосвода между Кастором и Поллуксом, а это значит, дружок, там наверняка что-то есть, иначе зачем зодчий так старательно обтесывал каменную кладку простого печного элемента?
Жан, взирая на влажную пелену, облепившую оконные стекла мелкими капельками, думает о дожидающихся его пиратах, руки у которых чешутся от жгучего желания поделить награбленное (знали бы они, нарисованные дурьи головы, что это всего лишь пот и слезы), о плавно покачивающейся на волнах «Марионетке» и чудодейственным образом исчезнувшем «Коконе» вместе с его странным капитаном, влезающим прямо в душу цепкими русалочьими очами. Во всем Шато Тьерри в столь поздний час есть только один неспящий, и это он, мальчик Жан Жувьер, известный в другом мире как неуловимый и беспощадный пират, Капитан Жан Жульер.
– Пора, – сказал сам себе Жан, откинул одеяло и на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, отправился на… «Марионетку».
Дверь