Нас каждый день обслуживали одни и те же симпатичные официантки, с которыми мы уже были на короткой ноге, но считали, что попытка их куда-нибудь пригласить не имеет перспектив в связи с большим количеством надоевших им претендентов, проходящих через ресторан ежедневно.
Только по причине сложившейся безнадёжной ситуации я решился попробовать, и, к нашему общему удивлению, одна из девушек согласилась встретиться со мной на следующий день, так как у неё был выходной.
Местом встречи я предложил торец здания Гостиного двора, ближе к Казанскому собору. Именно в этом месте находилась вторая по значимости (после Львовской) толкучка Советского Союза. Здесь можно было найти оригинальные западные товары: тонкие носки, кожаные ремни, «баттеновые» (с пуговицами на воротнике) рубашки… и, конечно же, настоящие джинсы Wrangler, LEE, Super Rifle… У перекупщиков брюки лежали в фирменных пакетах, и когда они их открывали для показа, заранее отойдя в незаметное для хранителей порядка место, вокруг распространялся характерный запах, с которым не мог соперничать даже самый изысканный парфюм.
Наступил момент, к которому я заранее подготовился: для такого торжественного случая я с собой привёз костюм из чёрного бархата! Мне его сшили на заказ в ателье для выпускного вечера. До этого момента я его надевал только один раз и вот готовился ко второй попытке.
Именно попытке, так как костюм был неимоверно тяжёлым: маме не удалось достать ткань из тонкого бархата, и костюм сшили из портьеры, которая раньше служила занавесом в одном из театров. Помимо того, что долго стоять в костюме из-за его тяжести было чрезвычайно сложно (не говоря уже о ходьбе), в нём было ещё и очень жарко: костюм был предназначен для носки в холодную погоду и не требовал дополнительно никакой верхней одежды.
Но меня ничто не могло остановить – я был уверен в своей неотразимости в белой рубашке, чёрном костюме, с белым платком в нагрудном кармане.
И вот я уже на месте, расхаживаю с серьёзным лицом, с маленьким букетом, еле держась на ногах и весь обливаясь потом. После пятнадцати минут опоздания я занервничал и стал пристальнее всматриваться в силуэты, допуская, что девушка могла неправильно понять место встречи.
И вдруг я увидел знакомое, как мне показалось, лицо на противоположной стороне Невского проспекта. Нас разделял только подземный