Остальные метнулись за укрытия, как крысы, спасающиеся от нафыренного кота. Они начали стрелять наугад, туда, где я только что находился, но меня там, конечно же, уже не было. Выстрелы звучали хаотично, пулемётные очереди разбивали камни и пещера наполнилась грохотом. Но это были лишь жалкие попытки. Пули летели мимо, а я двигался с точностью танцора, используя каждый клочок тени, каждый выступ скалы в качестве прикрытия. Камень, который я до этого держал в руке, теперь безопасно лежал в кармане. А вместо него мои пальцы уже крепко сжимали газовые гранаты – еще один козырь в моих отсутствующих, но крайне широких рукавах.
Гранаты, зашипели в моих руках, когда я их активировал, и полетели в узкий проход впереди. Несколько секунд – и зелёно-жёлтый дым начал клубиться, растекаясь по пещере, заполняя её ядовитыми испарениями. Газ распространялся стремительно, проскальзывал во все щели и постепенно поднимался все выше и выше. Всё, что попадало в его область, дрожало, туманилось, становилось нечетким. Я слышал, как враги кашляют, рвутся к укрытиям, но газ уже делал своё дело. Лёгкие жгло, горло перехватывало, и каждый вдох становился тяжёлым.
Нет, он не убьет их… Если они прямо сейчас перестанут дышать!
Я достал маленький противогаз, больше напоминающий строительный респиратор, и быстро надел его, проверив крепления – не терпелось вернуться в бой. Время было на моей стороне. С пистолетом в руках я шагнул вперёд, скрываясь за стеной дыма. Теперь я был практически невидим. Они не могли меня видеть, их глаза слезились, лёгкие горели, а мысли спутались в ядовитой мгле. Это дало мне возможность атаковать.
Первый выстрел. Чёткий, как удар молнии. Точно в голову. Второй – тот же результат. Два тела упали, словно сломанные куклы, их руки ещё судорожно пытались ухватиться за оружие, но дыхание предательски уходило, превращая их в беспомощных жертв. Я не остановился. Движения стали молниеносными: присел, перекатился за другой выступ, укрываясь от неудачных попыток врагов попасть в меня. Выстрелы свистели мимо, пули отскакивали от стен, и одна рикошетом ударила меня прямо в грудь, прямо в спрятанный под рюкзаком камень. Глухой удар. Пуля нашла свою цель, но бронеплита, спрятанная в спинке рюкзака, приняла удар на себя. Только толкнулся в грудь камень, словно недовольный таким обращением с его артефактским величеством.
Я прицелился и спустил курок, но выстрела не произошло. Я осмотрел пистолет и понял, что стрелять он больше не будет – затвор был поврежден. По ходу, какая-то из пуль попала в него, возможно, тоже рикошетои.
Я сориентировался моментально. Откладывать было некогда. Оружие может отказать, но тело – никогда. Я нащупал ледоруб на поясе. Острые края зубастого клюва блеснули в тусклом свете, и я перехватил рукоять поудобнее, сокращая дистанцию.
Это уже было не просто оружие, а инструмент выживания в самых