Вечерняя прохлада давала хоть какое-то облегчение: днем солнце так раскаляло землю, что даже воздух в тени казался горячим и сухим, а термометры поднимались выше сорока пяти градусов. Ребята, завидев меня, дружно поздоровались, вежливо кивнув, и я спросил их:
– Чем закончился матч с Украиной?
– Ничья, Тимур-ака, – буркнули они немного обиженно. Им явно хотелось чего-то определенного: или оглушительной победы, или поражения, чтобы можно было до мелочей обсудить игру, от и до разобрать действия игроков, их промахи и удачи. А ничья, по их мнению, – словно «ни вам, ни нам», с таким результатом команду не выведешь в четвертьфинал.
– Да-а-а, жара подвела, – протянул я, кивая философски, и все мальчишки дружно закивали в ответ. В такую погоду играть действительно непросто: травяное поле высыхает под солнцем, даже тень не спасает, когда каждый метр земли будто горит. Поле ведь не накроешь зонтом, и по этому иссушенному, почти обожженному покрытию ноги скользят иначе, да и воздух раскаленный.
Махнув ребятам на прощание, я подошел к своей старенькой «Матиз»11 и открыл дверцу. На дневном зное машина, простоявшая под солнцем, прогрелась настолько, что даже теперь, ночью, в ней было душно и жарко, как в духовке. Я сел, мгновенно ощутив себя словно в микроволновке, и сразу включил систему охлаждения. Конечно, прохлада придет не сразу, но хотя бы легкий поток прохладного воздуха облегчал обстановку. Завел мотор, снял ручной тормоз и плавно тронулся с места. В свете фар переулок, по которому я выезжал, выглядел еще более узким и тихим.
Этот старинный район – махалля12 со своими неповторимыми чертами. Домовладельцы знали друг друга, деревья и лавочки у каждого дома служили местом для разговоров и встреч, за детьми присматривали все соседи. Впрочем, мое внимание привлек человек, стоявший поодаль напротив дома профессора. Лицо мелькнуло в свете фар: крупный нос, лысина блеснула на миг, но, как только мужчина заметил меня, он резко отвернулся и скрылся в тени. Я еще некоторое время смотрел в темноту, но затем вернулся к дороге.
Тут перед машиной внезапно мелькнула птица, и я резко нажал на тормоз, чтобы не задеть ее лобовым стеклом. Она легко увернулась и исчезла в ночном небе, не оставив за собой и следа. Оглянувшись и убедившись, что все чисто, я выехал на широкую трассу, ведущую к центру города.
На ночной дороге машин было немного, лишь редкие встречные фары светились вдали. У каждого перекрестка виднелись милицейские машины «Нексия», а полицейские, вооруженные автоматами, внимательно следили за движением транспорта. Дело в том, что эта трасса была частью президентской дороги, и ее контроль усиливался, особенно когда ожидался проезд самого