Наблюдательница. Эл Соло

а соски пытались насквозь проколоть тонкие топики.

      Последний час, перед выходом на очередную охоту за распутниками, Лиза расхаживала по дому в спортивной форме, привыкая к новому наряду. Хотя она всегда думала, что подглядывать нехорошо, теперь, занявшись этим, ей быстро удалось найти себе оправдание. «Во–первых, я не собираюсь использовать чужие секреты для шантажа. А во–вторых, им не мешало бы задёргивать шторы, если они собираются заняться сексом. Я – наблюдательница».

      Едва стемнело, Лиза вышла из дома и, поглядывая по сторонам, медленно потрусила по освещённому фонарями тротуару. Она считала, что ничего интересного сегодня на своей улице не увидит. Но, подбегая к дому Оррина Монро, одного из любовников Карен Фейнстайн, Лиза увидела освещённое ночником окошко. Притворившись, что решила срезать дорогу, она проворно скрылась в тёмной аллее.

      Тихонько подобравшись к окну, Лиза увидела сидящих на кровати Оррина и его падчерицу Конни. Лиза сразу ощутила приятное предчувствие. Хотя она жила здесь всего два месяца, но уже успела услышать разные версии того, что происходит у Монро в доме. Кто–то говорил, что Оррин насилует бедную Конни, а кто–то утверждал – что шлюха Конни совратила отчима. Раньше Лиза не верила этим сплетням, но, после увиденного в доме Карен, у неё появились сомнения.

      – Ты уверен, что мать уснула? – спросила Конни. – Она убьёт тебя, если узнает о нас.

      – Она мне сказала, что примет снотворное, чтобы хорошенько выспаться, – ответил Оррин, развязывая пояс халата. – Когда я вылезал из кровати, она уже посапывала.

      – Тогда чего мы ждём? – улыбнулась Конни, и стянула пижамную рубашку.

      Лиза едва не охнула, увидев острые сиськи Конни. Хотя её воображение рисовало всякие грязные картины, она до последнего не верила в то, что увидит, как отчим трахает падчерицу. Она читала подобные истории в газетах, но все они происходили в каких–то трущобах, где проживали сплошные алкоголики и наркоманы. Но в этом пригороде, где жили только богатые и успешные люди, всё было, казалось, насквозь пропитано консерватизмом. Однако прошлые две ночи показали Лизе, что некоторые умело сочетают консерватизм и распутство.

      Бросив пижамную рубашку на пол и стянув пижамные штанишки, Конни встала на колени между ног Оррина и, полностью распахнув его халат, ухватила двумя руками внушительный, но совершенно вялый член.

      – А почему у тебя не стоит? – недовольно надула губы Конни, подняв глаза на Оррина. – Я что, больше тебя не возбуждаю?

      – Потому что я полчаса ебал твою похотливую мамочку, – ухмыльнулся Оррин. – Думаешь, почему она предложила мне лечь пораньше. Начинай сосать, крошка, и мой большой змей сразу поднимет голову.