– А потом? – поторопил его Антон.
– Но они все равно никакой пользы бы не дали, – ошарашил солдат. – Оказывается, в помещении для хранения продуктов был прорыт лаз. Он выходит где-то в сорока метрах от этого места. При осмотре в первый день его не обнаружили... Они ночью пробрались в эту комнату, вчетвером, и неожиданно оттуда выскочили, а один во вход, с другой стороны, гранату кинул.
– И что, никто не слышал, как они проползали? – удивился Антон.
– Думали, крысы... Да и ночь. – Солдат вздохнул. – Ворвались в блиндаж, сразу застрелили дневального. Он за столом сидел. Двоих тоже... Они к оружию бросились...
– Потом что было? – поторопил его Антон.
– До утра издевались. Пытали... Зачем остались, кого ждем...
– Сказали?
– Нет. – Он шмыгнул носом. – Утром на связь «полк» вышел. Передали, что группа будет в Моздоке через трое суток. Сказали ждать, когда вы выйдете на связь. Ну, а дальше сами знаете. – Он отвернулся.
– Понятно. – Антон сокрушенно вздохнул.
– Я рассчитывал, как вы в эфир выйдете, сразу дать вам понять, что здесь засада. Терять мне было уже нечего...
– Мы так и подумали. – Антон похлопал его по плечу и направился к боевикам.
Навстречу из схрона вышел Завьялов. Руки его были в крови. Пока Антон беседовал с выжившим бойцом, он и Полынцев спустили одного из пленных боевиков вниз для допроса.
– Я за тобой. – Он остановился на полпути, нагнулся и, сорвав пучок травы, принялся оттирать ладони.
– Что, удалось кого-то разговорить? – спустившись по земляным ступенькам вниз, спросил Антон.
– Конечно, – подтвердил его предположение Игорь, шедший сзади.
Антон прошел по небольшому, в несколько метров, тоннелю, стены которого были обшиты тонкими стволами деревьев, обошел своеобразный экран из бревен, закрывающий основное помещение от осколков гранаты в проходе, и оказался в блиндаже. Он был сделан в обычном, ставшем за годы войны «классическим» для боевиков стиле. Такие группы Филиппова уже приходилось видеть. Слева – ряд нар, справа – некое подобие пирамиды для оружия и вешалки для верхней одежды, посередине – стол и две длинные скамьи.
– Где пленный? – оглядев помещение, скудно освещенное двумя «летучими мышами», он уставился на Полынцева.
Тот устало поднялся с нар и виновато посмотрел на Филиппова:
– В кухне...
– Вы что, его сожрать решили? – пошутил Антон и, пройдя к закрытому куском брезента входу напротив, заглянул за него.
В небольшом, два на два, помещении с походной газовой плитой и стоящим у стены столом, на котором было несколько кастрюль, лежал чеченец. На вид ему было не больше тридцати. Запрокинув назад голову и странно подогнув под себя руку, он не подавал никаких признаков жизни.
– Помер, – вздохнул Полынцев. – От болевого шока...
Антон нагнулся над трупом и, потянув за локоть, перевернул. Кисть правой руки была обезображена порезами