Великий герцог Мекленбурга. Иван Оченков

Горна на ближайшем суку, развернуть его отряд на Эстляндию. Однако по здравом рассуждении разумными эти действия было не назвать. У Горна, как-никак, по меньшей мере вдвое больше войска, и тут еще кто кого повесит. Формально, конечно, я генерал и зять короля, и выше меня только звезды, а круче яйца. Но Горн, хоть всего лишь и полковник, представитель старинной шведской аристократии, для которой я просто заезжий германский князек. Встречаться со шведским снобизмом мне уже приходилось, и очередной раз попадать впросак не было ни малейшего желания. Но, как ни крути, а Горна надо наказать, причем так, чтобы другим было неповадно. Итак, что мы имеем? У меня есть письмо генерала Делагарди, в котором латынью по белому написано, что полковник Горн направляется в мое подчинение. То есть оный Горн, ни много ни мало, нарушил приказ. Впрочем, вполне возможно, приказ ему изменен, а я об этом ничего пока не знаю. Так рассуждая, я пока ехал по захваченному польскому лагерю, осматривая доставшееся мне имущество. Имущества, надо сказать, было много. Польская шляхта любит воевать с комфортом, и это не всегда блажь. Отдохнуть после горячей схватки, вовремя заменить уставшего коня на свежего. Да просто поесть по-человечески – все это большое дело. О, а это, я так понимаю, шатер пана каштеляна?

      Внутреннее убранство не слишком поражало – у многих шляхтичей было куда роскошнее, однако помимо драгоценной утвари и роскошных ковров бывают и иные ценности. И именно на них я сейчас и наткнулся. В центре шатра стоял большой стол, сплошь заваленный бумагами. А пан каштелян, как видно, вел большую переписку. Беру одну бумагу, затем другую, бегло просматриваю и слышу какой-то непонятный шорох под походной кроватью польского военачальника. Показываю на кровать двум ближайшим драгунам, и они выволакивают из-под нее до смерти перепуганного человека.