– Значит, так, – повторил он. – Жаль.
– Ты понимаешь, что ты намерен разрушить?
– Могу спросить то же самое. Что-то происходит, а ты не желаешь мне сказать.
Пусть уходит, сказал голос в голове, ее собственный голос. И тут же ее охватил давний страх: она не может, не хочет коротать век одна. Две близкие подруги, ее сверстницы, давно лишившиеся мужей из-за развода, до сих пор страдают, входя в людную комнату без сопровождающих. И, помимо светских условностей, была еще любовь – она знала, что любит его. Хотя сейчас любви не чувствовала.
– Вот в чем твоя проблема, – сказал он оттуда, – ты никогда не считаешь нужным объясниться. Ты отдалилась от меня. Могла бы догадаться, что я это чувствую и огорчаюсь. Можно было бы перетерпеть, если бы думал, что это – временное, или понимал бы причину. Так что…
Тут он пошел к ней, но она так и не услышала конца фразы и не успела дать выход раздражению, потому что в эту секунду зазвонил телефон. Автоматически она взяла трубку. Она была дежурным судьей, и в самом деле – звонил ее секретарь Найджел Полинг. Как всегда, неуверенный до заикания. Но дельный и, что приятно, всегда держит дистанцию.
– Извините, что беспокою так поздно, миледи.
– Ничего. Я слушаю.
– Звонил адвокат, представитель больницы имени Эдит Кейвелл в Вандсворте. Требуется срочное переливание крови онкологическому пациенту, семнадцатилетнему мальчику. Он и его родители не дают согласия. Больница хочет…
– Почему они отказываются?
– Свидетели Иеговы, миледи.
– Понятно.
– Больнице нужно постановление суда, что процедура против воли родителей законна.
Она посмотрела на часы. Половина одиннадцатого.
– Сколько у нас времени?
– После среды, они говорят, будет опасно. Крайне опасно.
Она огляделась. Джека уже не было в комнате. Она сказала:
– Тогда поставьте слушание со срочным уведомлением на вторник, в два часа. И оповестите ходатаев. Проинструктируйте больницу, чтобы сообщила родителям. Они вправе подать заявление. Пусть мальчику назначат представителя в суде. Проинструктируйте больницу, чтобы завтра к четырем часам представила подтверждающие документы. Лечащий онколог должен представить письменное заявление.
На секунду она потеряла нить. Потом выдохнула и продолжала:
– Я захочу знать, почему необходимы препараты крови. А родители пусть приложат усилия, чтобы представить свои показания к полудню вторника.
– Будет сделано.
Она подошла к окну и посмотрела на площадь; в поздних июньских сумерках кроны деревьев налились чернотой. Но желтые уличные фонари пока что освещали только круги под собой на мостовой и тротуаре. Воскресным вечером машин было мало, и почти никаких звуков не доносилось сюда с Грейз-инн-роуд и с Хай-Холборн. Только шелест затихающего дождя в листьях да тихое музыкальное бульканье