Что-то последнее время эти сходы участились. Один срыв за другим.
Блейк Антрим значился координатором спецопераций на европейском театре контрразведки. Звучит несколько по-военному – ну а разве вокруг не идет война? Идет, да еще как. Та самая, необъявленная, с терроризмом. И не надо подсмеиваться. Вызовы и угрозы здесь определенно существовали и исходили как будто не столько от врагов Америки, сколько от ее союзников.
Что и подразумевало предназначение и цели команды Блейка Антрима. Специальные контроперации.
– Блейк, подскажи, как мне исправиться. Мне бы хотелось по-прежнему с тобой встречаться.
Сказано не от души, это очевидно. Она с ним играет.
Сейчас они сидели у нее в квартире – изысканно роскошной, с видом на Брюссельский парк: строгий прямоугольник зелени, умещенный между Пале Рояль и Пале де ля Насьон. В открытые двери террасы третьего этажа виднелась визитная карточка города: псевдоклассические статуи на ажурном фоне деревьев. Орды офисных служащих, бегуны трусцой, семьи на отдыхе – все это на сегодня уже рассосалось. Такие апартаменты наверняка обходятся в несколько тысяч евро в месяц. Снимать нечто подобное на госзарплату и думать не моги. Нелестное совпадение: в большинстве своем те женщины, с которыми Блейк был связан, зарабатывали больше его. Видно, тянет его к этим бизнес-леди.
Все как одна лгуньи. Вроде Дениз.
– Я тут вчера ошивался, – сказал он, – возле Гран-Плас. Слышал, что «Писающего мальчика» нарядили шарманщиком.
Знаменитая статуя – двухфутовая бронзовая скульптура голенького мальчика, пускающего струйку в чашу фонтана, – располагалась невдалеке от городской ратуши. За этим своим занятием, отсчет которому ведется с 1618 года, бесстыжий шалун успел стать национальным символом. Несколько раз в неделю бронзового мальчика обряжали в костюм, всякий раз во что-нибудь оригинальное. Здесь рядом Блейк назначил встречу со своим связным, успев с ним накоротке перемолвиться.
И увидел Дениз. С другим мужчиной.
Они шли держась за руки и наслаждались погожим деньком, временами останавливаясь для неторопливого поцелуя. Со своим новым спутником Дениз держалась точно так же, как с Блейком: сама непринужденность. Оставалось лишь гадать (что Блейк сейчас и делал), сколько вокруг нее вьется хахалей.
– На французском мы его называем le petit Julien, – сказала она. – «Малыш Жюльен». Я видела его в разных нарядах, но шарманщиком – еще ни разу. Правда, он восхитителен?
Блейк давал ей шанс сказать правду, но, как видно, бесчестность была еще одной чертой, которой обладали влекущие его женщины.
А ведь он предлагал ей единственный, последний шанс.
– Так то вчерашнее переодевание ты пропустила? – с деланым удивлением спросил он.
– Я выезжала из города по работе. Может, его еще снова так оденут…
Блейк поднялся уходить. Со своего кресла