Двери всех контор в здании были закрыты, в вестибюле стояла тишина. Мэтьюз первым поднялся по лестнице на четвертый этаж, цокая тростью по деревянным ступеням. «Судебные инны» получили свое название оттого, что здесь прямо в служебных помещениях учились и жили новоиспеченные слуги закона. Когда-то инны имели статус независимых самоуправляемых колледжей, выпускники которых, принеся судебную присягу, становились барристерами, имея возможность выступать в суде защитниками клиентов.
Но при этом всегда подчинялись уложениям своих иннов.
В ту пору обычаем у клиентов было консультироваться со своими барристерами не в палатах, а у крыльца Храмовной церкви или в Вестминстер-холле, где суды заседали вплоть до конца XIX века. Теперь всех этих почтенных, освященных временем судебных практик там уже не было, а многие здания на территории Мидл-Темпл и Иннер-Темпл преобразовались во всевозможные конторы. Жилые помещения оставались только на верхних этажах, и ими совместно пользовались оба инна.
Вместе с Мэтьюзом Кэтлин взошла наверх, где тот открыл дверь в одну из служебных квартир. Света внутри не было. В полумраке проглядывали ампирная софа, стулья и антикварного вида буфет со стеклянными дверцами. На стенах виднелись голые крючки, где раньше, вероятно, висели картины. Ноздри щекотал запах свежей краски.
– Ремонт, – односложно пояснил Мэтьюз.
Он закрыл дверь и подвел свою гостью к окну на противоположной стороне. Там, внизу, на задах матового от дождя двора, стояла Храмовная церковь в тесном окружении прилегающих зданий.
– Здесь внизу тоже сосредоточено много исторических артефактов, – сказал Мэтьюз. – Эта церковь в том или ином своем виде просуществовала уже около тысячи лет.
Условие, с которым король Яков I безвозмездно пожаловал свою землю барристерам, было общеизвестно. Храмовная церковь – церковь Темпла – должна непременно оставаться местом молебнов и поклонения. От нее так и веяло загадочностью и романтическими легендами старины, помноженными на века, хотя Кэтлин знала ее в основном как частную часовню иннов.
– Мы, британцы, исконно гордимся верховенством закона, – продолжал Мэтьюз. – Инны были у нас местом, где свое ремесло осваивали будущие вершители правосудия. Как называлось это место? Благороднейшей купелью, где благословляются все свободы и гуманности в королевстве. Насколько в точку, а?
Кэтлин согласно кивнула.
– Основой нашей веры в закон явилось принятие Хартии вольностей, – с жаром развивал тему Мэтьюз. – Какой наиважнейший,